«Хлестаков — самый трудный образ в пьесе»

Посмотрим, что же представляет собой этот герой. Хлестаков — мелкий чиновник, человек ничтожный, всеми презираемый. Его не уважает даже собственный слуга Осип. Может оттаскать за вихры отец. Он беден и не способен работать так, чтобы обеспечить себе хотя бы сносное существование. Он глубоко недоволен своей жизнью, даже подсознательно презирает себя. Но пустота и глупость не позволяют ему осмыслить свои беды, попытаться изменить жизнь. Ему кажется, что представься лишь случай, и все изменится, он перенесется «из грязи в князи». Это и позволяет Хлестакову так легко и непринужденно чувствовать себя лицом значительным.

Мир, в котором живет Хлестаков, непонятен ему самому. Он не в силах постичь связь вещей, представить себе, чем в действительности заняты министры, как ведет себя и что пишет его «друг» Пушкин. Для него Пушкин — тот же Хлестаков, но счастливее, удачливее. Интересно, что и городничий, и его приближенные, которых нельзя не признать людьми сметливыми, знающими жизнь, по-своему неглупыми, ничуть не смущены враньем Хлестакова. Им тоже кажется, что все дело в случае: повезло — и ты директор департамента. Никаких личных заслуг, труда, ума и души не требуется. Надо лишь помочь случаю, кого-то подсидеть. Разница между ними и Хлестаковым лишь в том, что он откровенно глуп и лишен даже практической сметки. Будь же он поумнее, пойми сразу заблуждение городской верхушки, он начал бы сознательно подыгрывать. И, несомненно бы, провалился. Хитрость, продуманная ложь не обманули бы внимательного городничего. Он бы нашел слабое место в заранее созданной выдумке, недаром гордится Антон Антонович: «Тридцать лет живу на службе; ...мошенников над мошенниками обманывал. Трех губернаторов обманул!» Городничий не мог предположить в Хлестакове лишь одного — чистосердечия, неспособности к сознательной, продуманной лжи.
А между тем это одна из основных черт Хлестакова. Внутренняя пустота делает его поведение совершенно непредсказуемым; в каждый данный момент он ведет себя так, как «получается». Его морили голодом в гостинице, над ним висела угроза ареста — и он льстиво молил слугу принести хоть что-нибудь поесть. Несут обед — и он прыгает на стуле от восторга и нетерпения. При виде тарелки супа Хлестаков забывает о том, как минуту назад униженно клянчил еду. Он уже вошел в роль важного господина. «Ну, хозяин, хозяин... Я плевал на твоего хозяина!»

В каждом из персонажей пьесы немало хлестаковщины. Таков авторский замысел. Потому Хлестаков и главный герой, что его черты присущи каждому человеку в той или иной степени. Они комичны, лишь собранные воедино и выставленные на сцене. Самой яркой иллюстрацией служат мечты городничего о будущей жизни в качестве тестя великого человека: «...Поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде... Хе, хе, хе, вот что, канальство, заманчиво!» Таким образом, мы видим, что представления Хлестакова и Сквознкк-Дмухановского о шикарной жизни в основном совпадают.


В начале своей пьесы "Ревизор" Н.В.Гоголь рассказывает читателю о толстых и тонких чиновниках: именно эти физические качества, по мнению писателя, и являются главными в человеке, определяющими его судьбу и поведение. В городе N было два рода мужчин: толстые и тонкие. Тонкие больше вились около дам и занимали не очень важные места, по особенным поручениям, а толстые — "были почетные чиновники в городе!". Они занимали самые важные посты.

Сюжетную основу "Горя от ума" составил драматический конфликт бурного столкновения умного, благородного и свободолюбивого героя с окружающей его косной средой реакционеров. Этот изображенный А.С.Грибоедовым конфликт был жизненно правдив, исторически достоверен. С юных лет вращаясь в кругу передовых русских людей, вступивших на путь борьбы с миром самодержавия и крепостничества, живя интересами этих людей, разделяя их взгляды и убеждения, Грибоедов имел возможность близко и повседневно наблюдать самое важное, характерное и волнующее явление общественного быта своего времени — борьбу двух мировоззрений, двух идеологий, двух жизненных укладов, двух поколений.

Он запечатлел в "Горе от ума" целую галерею человеческих портретов, которые в совокупности составляют истинный, ничем не прикрашенный отвратительный облик крепостнического общества с его паразитизмом и своекорыстием, чванством и лакейством, мракобесием и нравственным растлением.

Здесь, в этом обществе, действовали "знатные негодяи" и мелкотравчатые подлецы, отъявленные мошенники и "зловещие старухи", ханжи и доносчики, объединенные, как круговой порукой, непримиримой враждой к "свободной жизни", к культуре, к просвещению, к малейшему проявлению независимой мысли и свободного чувства. В этом мире без тени смущения меняли крепостных рабов на борзых собак, явным грабительством добывали богатства и почести, "разливались в пирах и в мотовстве", а учение считали "чумой", зловредным и огнеопасным изобретением "окаянных вольтерьянцев". Люди этого жестокого мира жили по заветам и преданиям "минувшего века" — "века покорности и страха". "Мораль" их была основана на пресмыкательстве перед сильными и на угнетении и унижении слабых. Идеалом человека был для них удачливый вельможа блаженных феодальных времен — дядя Фамусова Максим Петро вич, достигший "степеней известных" благодаря своему бесстыдному раболепству и шутовству в царском дворце.

Типичнейший представитель этого мира — сам Фамусов, воинствующий мракобес, ханжа и деспот, грозящий своим рабам сибирской каторгой. Под стать Фамусову все его родственники, приятели и гости.

Как свой принят в этом мире "безродный" секретарь Фамусова — Молчалин. В его лице Грибоедов создал исключительно выразительный обобщенный образ подлеца и циника, "низкопоклонника и дельца", пока еще мелкого негодяя, который сумеет, однако, дойти до "степеней известных". Вся лакейская "философия жизни" этого чинуши и подхалима, не смеющего "свое суждение иметь", раскрывается в его знаменитом признании:
Мне завещал отец:

Во-первых, угождать всем людям без изъятья —
Хозяину, где доведется жить,
^Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,

Собаке дворника, чтоб ласкова была. Галерея типических образов стародворянской, барской Москвы, созданная Грибоедовым, включает в себя и тех, кто в комедии непосредственно не действует, но только упоминается в беглых характеристиках, которые дают им действующие лица. В их числе такие яркие, рельефные, законченные образы, как "черномазенький" завсегдатай всех балов и обедов, и крепостник-театрал, и мракобесный член "ученого комитета", и покойник камергер Кузьма Петрович, и влиятельная старуха Татьяна Юрьевна, и нахальный "французик из Бордо", и клубные друзья Репетилова, и много других — вплоть до княгини Ма рьи Алексеевны, блюстительницы общественного мнения в фа-мусовском мире, именем которой знаменательно заканчивается комедия. Все эти лица не появляются на сцене, но тем не менее имеют весьма важное значение для раскрытия содержания "Горя от ума", — и это составляет одну из новаторских черт комедии.

Схожа методика типизации образов и в "Ревизоре". Патриархальная простота провинциальных нравов заставляет городничего без лишней дипломатии сообщить чиновникам о приезде ревизора. Забавно слушать при этом глубокомысленное мнение самого "просвещенного и вольнодумного" человека в городе, Аммоса Федоровича Ляпкина-Тяпкина, который объясняет этот приезд политическими причинами, тем, что Россия хочет вести войну. Смешно само сопоставление внешней политики России и убогих, мелких интересов провинциальных чиновников

Распоряжения городничего своим подчиненным о принятии спешных мер перед приездом ревизора сразу дают представление о положении дел в городской больнице, суде, школах. Везде беспорядок, грязь, воровство Так и видишь больных в грязных колпаках, курящих крепкий табак, которые очень смахивают на кузнецов. Такое сравнение, сделанное городничим, смешно и грустно одновременно, потому что за этим скрывается полная беспомощность несчастных больных людей, которые полностью зависят от мерзавцев и мошенников. Забавная типично провинциальная деталь о гусях с гусенками, шныряющими под ногами посетителей присутствия, довольно прозрачно намекает на то, в каком состоянии находится правосудие в городе. Сама фамилия судьи — Ляпкин-Тяпкин — не требует дополнительных комментариев. Пронизаны юмором рассуждения Сквозник-Дмухановского о школьных учителях, например, о том, который, взойдя на кафедру, обязательно делает жуткую гримасу, которая может быть неправильно истолкована господином ревизором. Лука Лукич Хлопов, насмерть перепуганный смотритель уездных училищ, полностью соглашается с городничим, вспоминая, как из-за подобного поведения этого учителя он получил выговор за то, что юношеству внушаются вольнодумные мысли. Это уже не смешно, потому что в России 30-х годов XIX века, изображенной в комедии, беспощадно подавлялись и преследовались прогрессивные свободолюбивые взгляды Особенно это касалось учебных заведений, которые считались рассадниками вредных антиправительственных идей.

Комедия средствами юмора и сатиры отображает российскую действительность эпохи реакции, затрагивая все главные стороны чиновничьего мира. Вспомним, с какой готовностью и пониманием воспринимает почтмейстер просьбу городничего "немножко распечатать и прочитать" каждое прибывающее в почтовую контору письмо... Смешны откровенные до наивности признания Шпекина о том, что он вскрывает и читает из любопытства чужие письма, которые для него гораздо интереснее и увлекательнее, чем "Московские ведомости". Особенно понравившиеся почтмейстер даже оставляет у себя, чтобы зачитывать наиболее "игривые" места городскому обществу. Судя по этим откровенно циничным словам, у Шпекина не возникает ни малейших угрызений совести по поводу грубейшего нарушения закона, гарантирующего гражданам России тайну переписки Подобное грустное явление тоже было весьма распространенным в царской России.

Выставляя на всеобщее обозрение пороки государственной бюрократической системы, воплощенные в индивидуально обрисованных образах представителей этой системы, Гоголь бичует их своим беспощадным смехом. И комическое здесь еще более ярко оттеняет общую трагическую картину злоупотреблений и преступлений российского чиновничества.

Несомненно, что смех Гоголя зародился задолго до Гоголя: в комедиях Фонвизина, в баснях Крылова, в эпиграммах Пушкина, в описании представителей фамусовского общества у Грибоедова. Над чем же смеялся Гоголь? Над тем же, над чем и Грибоедов. Они смеялись не над монархией, не над церковью и даже не над крепостным правом. Они смеялись над человеческой бездуховностью, над душевной омертвелостью, над нелепостью и глупостью людей, лишивших себя духовных интересов, ценностей и идеалов. Для писателей самым важным было беспощадное обличение пошлости русской жизни. "Изобрази я картинных извергов, мне бы простили, но пошлости мне не простили. Русского человека испугала его ничтожность..." — писал Гоголь. Эти слова можно отнести и к произведению Грибоедова.