«Смех как действующее лицо в комедии Н.В. Гоголя «Ревизор»»

Смех – одно из самых сильных орудий против всего, что отжило.
А. Герцен

Одна из особенностей гоголевской драматургии определяется отношением ее к смеху, к комическому. Гоголь – комический писатель в целом – и как новеллист, и как автор поэмы «Мертвые души», и как драматург. Тем не менее именно драматургия (комедии «Ревизор», «Женитьба», а затем ряд пьес, объединяемых рубрикой «Драматические отрывки и отдельные сцены») проявила комическую природу гоголевского гения наиболее цельно.
Комическое составило преимущественный аспект гоголевского драматического мира. Отныне (с 1836 года) постоянной и самой вольной темой Гоголя станет мысль о глубокой духовной обусловленности и обеспеченности смеха. Высокий смех ничего не имеет общего с тем смехом, который порождается беглой остротой, каламбуром или же намеренной утрировкой. У него свои этические и педагогические функции: осмеяние «прячущегося порока», поддержание возвышенных чувств.
Именно в комедии «Ревизор» происходит осмысление смеха глубины, его основательное и, так сказать, многоярусное эшелонирование: юмор, ирония, сарказм, гротеск.
Следует отметить, что комическими называют такие жизненные явления, в которых содержится несоответствие общепринятой норме, алогизм. Постоянным источником комического в жизни является необоснованная претензия. Так и в комедии «Ревизор» прием ошибки, несоответствия является основой комического, основой конфликта.
Вспомним о времени, когда была написана комедия «Ревизор» (1836 г.): мрачная эпоха Николая I, действует система доноса и сыска, распространены частые инспекторские наезды «инкогнито». Сам Гоголь замысел «Ревизора» определил так: «В «Ревизоре» я решил собрать в одну кучу все дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости … и за одним разом посмеялся надо всем».
Гоголь отказался от введения в комедию положительных героев. И это было до конца обдуманным решением. Сатирическое изображение жизни в комедии отнюдь не означало забвение писателем положительных идеалов. Как раз наоборот, исходя из этих положительных идеалов, заключающихся в раскрепощении народа, развитии его сил и процветании, Гоголь и характеризовал общественные явления. Не случайно писатель отмечал, что «яркостью собранных преступлений и пороков уже рисуется сама собою противоположность в голове каждого». Подлинным положительным героем в комедии, по словам писателя, явился смех.
Именно поэтому гоголевский комедийный мир подчеркнуто однороден. Ни среди действующих лиц, ни среди персонажей внесценических мы не встретили таких, которые были бы «взяты в образец», сигнализировали бы о существовании иного морального и этического уклада. Все гоголевские герои выкрашены в один цвет, вылеплены из одного и того же теста, все они выстраиваются как бы в единую и ничем не нарушаемую перспективу. Это перспектива последовательного комизма.
Следует отметить еще одну новаторскую особенность комедии. В «Ревизоре» писатель смело вынес действие за пределы семейно бытовых, любовно лирических отношений.
В основу комедии положены острые общественные конфликты, которыми определено все ее внутреннее развитие. Социальная практика действующих лиц выступает в комедии как решающий критерий оценки человеческих качеств. Герои «Ревизора» терпят поражение не просто вследствие своей моральной ущербности, а в силу своей общественной несостоятельности. Основной идее комедии подчинена и обрисовка семьи городничего, принимающей столь активное участие в пышной встрече приезжего из столицы – ревизора.
Кстати сказать, не Гоголь впервые ввел «ситуацию ревизора» в литературу. Она разрабатывалась и до него. Но глубина и последовательность художественного решения Гоголя не входит ни в какое сравнение с решениями предшественников.

«Ревизор» – произведение более глубокое. Смысл этой комедии вовсе не в том, чтобы обличить группу чиновников в злоупотреблениях. Эта тема была уже достаточно освещена в сатире и комедиографии XVIII века. Гоголь чрезвычайно расширил границы своей комедии, в различных ситуациях которой отразились самые разнообразные стороны всего строя жизни России. Избегая лобового обличительства, весело и непринужденно писатель познакомил нас с жизнью своих героев и показал, какой грандиозной разрушительной силой обладает смех.
Гоголь, по словам Добролюбова, владел «тайной смеха». Он умел видеть смешное в общественных и бытовых неурядицах, в характере и поведении человека, в его манерах, в языке. Юмор проникает во все поры гоголевского текста – его содержания, стиля и языка.
Вот начинаются приготовления к встрече «ревизора». Ни на какое установление «дивной исправности по делам», хотя бы и кратковременное, нет и намека. Все распоряжения городничего относятся к внешнему виду: прибрать в присутственных местах, надеть на больных чистые колпаки, вымести улицу до трактира, то есть ту, по которой проедет «ревизор». Словом, нужно только соблюсти форму. Положение ревизуемого вовсе не требовало, чтобы проводить какие либо улучшения и исправления по существу. Городничий это отлично сознает: «Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить. Нет человека, который бы за собою не имел каких нибудь грехов».
Но и другая сторона ведет в «ситуации ревизора» определенную игру. Эту игру невольно – в силу особенностей своего характера – ведет Хлестаков. Вернее, ее ведут сами с собой городничий и компания – с помощью Хлестакова. Осведомленность «ревизора» («все узнал, все рассказали проклятые купцы!»), угроза наказания, намек на взятку («Эк куда метнул!»), нежелание прямо говорить о своей миссии («… хочет, чтобы считали его инкогнито») – все эти наблюдения служат для городничего доказательством того, что его собеседник правильно играет свою роль, что, следовательно, перед ним настоящий ревизор. Обман, вернее, самообман, городничего оказался возможным потому, что он готовился сыграть свою роль с ревизором, причем с ревизором, ведущим, в свою очередь, игру. Этого требовала логика ситуации, хорошо усвоенная городничим за долгие годы службы («… трех губернаторов обманул»). А пришлось ему играть с чистосердечным Хлестаковым.
Весь эпизод пронизан гоголевской иронией. Драматургия этой очень сложной сцены разработана с ювелирной точностью. Здесь все время переплетаются прямой смысл разговора, который ведут между собой персонажи, и скрытый, как всегда оказывающийся самым важным. Внешний алогизм оборачивается вполне определенной логикой, совершенно понятной участвующим в разговоре персонажам.
Городничий и Хлестаков – выразители одной и той же действительности. Оба – пройдохи и плуты, хотя они по разному выявляют себя. У них общая логика поведения и языка. Несообразности и странности в поведении столичного гостя никак не озадачивают городничего, ибо они вполне соответствуют его представлениям о том, как должен вести себя важный чиновник из Петербурга. У персонажей Гоголя своя логика, далеко не всегда совпадающая с общепринятой.
В «Театральном разъезде» словами «очень скромно одетого человека» Гоголь метко определил своеобразные черты комизма действующих лиц «Ревизора»: «… Признаюсь, я чувствовал радость, видя, как смешны благонамеренные слова в устах плута и как уморительно смешна стала всем, от кресел до райка, надетая им маска». Слова эти относятся не только к городничему, но и к другим чиновным правителям.
Точно так же, как смешна маска лицемерия и ханжества, неотразимое комическое впечатление производят необъятные претензии ничтожных людей на значительность, мудрость и величие, которые мы встречаем не только у Хлестакова, но и у Ляпкина Тяпкина, убежденного в необычайной тонкости и глубине своего ума, и у Земляники, уверенного в том, что если кто и достоин высоких почестей, так именно он. И городничий смешон не только тогда, когда он изливается в благонамеренных речах, но и в том случае, когда самодовольно хвастается, какой важной птицей он стал, соединяясь узами родства с Хлестаковым.
Стремясь показать во всей полноте общественные «пороки и преступления», Гоголь рисовал своих героев «крупным планом», смело прибегал к гиперболе, к гротеску. Отсюда возникают «курьеры, курьеры, курьеры … можете представить себе: тридцать пять тысяч одних курьеров!». Или такие характеристики: «Вот смотрите, смотрите, весь мир, все христианство, все смотрите, как одурачен городничий! Дурака ему, дурака старому подлецу! (Грозит самому себе кулаком)…. Вон он теперь по всей дороге заливает колокольчиком! Разнесет по всему свету историю». Гротеск, при котором деформируются реальные жизненные соотношения, правдоподобие уступает место карикатуре, фантастике, позволяет не только выразительно, крупно очертить действующих лиц, но и включить их в широкие социальные соизмерения.
Гоголь мечтал о комедии, которая явилась бы «великой школой» для общества и беспощадно карала бы смехом «плевелы» русской действительности. Разъясняя смысл «Ревизора», писатель указывал на роль смеха, сатиры: «… мне жаль, что никто не заметил честного лица, бывшего в моей пьесе. Да, было одно честное, благородное лицо, действовавшее в ней во все продолжение ее. Это честное, благородное лицо – был смех…»
Гоголь подчеркивает, что он решился выступить с осмеянием презренного и ничтожного, зная о том, что это вызовет к нему неприязнь многих. В смехе, в выведении на «всеобщие очи» дурного писатель видел могучее средство воздействия на общество. Этим он подчеркивал главное в своих эстетических воззрениях, в своем отношении к обществу. Оно заключалось в обосновании позиций страстного защитника правды, грозного обличителя социального зла. Высокий реализм тесно слился в «Ревизоре» с сатирой, сатира – с воплощением важных социальных идей. Тупое насилие и корыстолюбие, забвение общественного долга и претенциозное невежество, властительное чванство и изворотливое подхалимство нашли в гоголевской комедии яркое и глубокое выражение. Ее образы оказывали и оказывают действенное влияние на общество, продолжают интенсивно жить, вступая в тесное соприкосновение со многими современными социальными явлениями.