«Библейкие мотивы в повести "Собачье сердце"»

Повесть “Собачье сердце” принадлежит к числу произведений, посвященных Москве, описывающих сложное, противоречивое послереволюционное время. И вместе с тем в ней затронуты вечные, глобальные темы и вопросы, актуальные для человечества независимо от пространственно-временных координат. М. А. Булгаков использовал при создании повести множество литературных аллюзий и реминисценций (начало явно перекликается с поэмой А. Блока“Двенадцать”, манера излишней детализации - традиция Гоголя), но особую весомость и значимость повествованию придают библейские мотивы, переводящие его в философский план, подчеркивающие глобальность и общечеловеческий смысл поднимаемых проблем.

Одним из таких мотивов, прослеживающихся не только в “Собачьем сердце”, но и в других произведениях Булгакова (например, “Мастер и Маргарита”), является построение системы персонажей по принципу учитель - ученик - предатель (провокатор). Действительно, профессор Преображенский - учитель, главные черты которого - мудрость, интеллигентность, глубокое понимание происходящего в сочетании с определенным научным фанатизмом. Образ Преображенского дан практически целиком в религиозном освещении: от собственно фамилии до характеристик, которые дают ему другие действующие лица, в основном Шарик и Борменталь (“творец”, божество”, “жрец” и т. д.). С почти сакральной фамилией “Преображенский” связана еще одна характерная деталь: детство и юность Шарика проходят у Преображенской заставы, там же умирает Чугункин (пивная “Стоп-Сигнал”, как написано в дневнике доктора Борменталя); эта деталь по принципу алогизма подчеркивает абсурдность идеи создания “нового человека”, превращения собаки в человека, “преображения”.

В системе персонажей доктор Борменталь - ученик, искренне преданный учителю и вместе с тем никогда до конца его не понимающий (эти качества характерны для всех булгаковских “учеников” - вспомним Левия Матвея и Ивана Бездомного из романа “Мастер и Маргарита”). Борменталь, подобно Левию Матвею, пытается вести записи, фиксирует на бумаге происходящее, но Булгаков подчеркивает неспособность доктора глубоко и объективно осмыслить реальность, доверяет ему повествование лишь на время и при этом постоянно вводит травестирующие детали (например: “Профессор Преображенский, вы - творец! (Клякса)” - фраза из дневника), вследствие чего у читателя создается впечатление, что ученик - ненадежный рассказчик. Ученик остается преданным идее до конца и сам доводит ее до последней точки (решается на обратную операцию), но при всей своей стойкости и упорстве он всегда духовно слабее учителя именно тем, что пытается бороться с агрессивными проявлениями внешнего мира, в то время как учитель пассивен и верен своим убеждениям в силе добра и невозможности насилия. (“Ласка - единственный способ, который возможен в обращении с живым существом”, - говорит Преображенский.)

В повести есть и предатель, и провокатор: Шариков и Швондер соответственно, причем Шариков - в прямом смысле детище Преображенского, детище научное, результат опыта и в определенном смысле ученик, ведь профессор некоторое время пытается воспитывать и учить Шарикова. Мотив предательства учителя неблагодарным учеником усиливает впечатление трагизма от самого факта предательства из-за переклички с известной ситуацией из Библии. События, происходящие в квартире Преображенского, попытка бегства Шарика в первый день, его потеря сознания и пробуждение напоминают легенду о воскрешении Лазаря. Библейским является и мотив потопа, хотя он и переведен Булгаковым в комедийный план: неумение Шарикова обращаться с водопроводными кранами приводит действительно к катастрофе, к “великому потопу”, от которого страдает прекрасная квартира профессора.

Тот факт, что Шариков после воскрешения произносит знаменитое “абырвалг”, в тексте обосновывается по-разному: сам Шарик повествует о милиционере, стоявшем у начала слова, из-за чего подбегать к магазину было удобнее от “хвоста” названия; однако в своих записях доктор Борменталь приводит другую причину чтения справа налево - “перерыв зрительных нервов у собаки”, но ведь в начале повести Шарик читает “сыр” слева направо, нормально, - значит, обе точки зрения ставятся Булгаковым под сомнение, тем более что дневнику Борменталя, как уже говорилось, автор доверяет мало! Чтение справа налево - намек на иудейскую письменность, своеобразная библейская аллюзия, придающая особую значимость первому произнесенному вслух слову Шарикова.

И пожалуй, самый очевидный мотив в повести, вызывающий ассоциации с Библией, - место и время действия. События происходят в декабре - марте, но основное действо - операция и преображение Шарика - занимает промежуток времени с 24 декабря (собственно операция) по 7 января, то есть от католического до православного Рождества. Место действия - район улицы Пречистенки, не только традиционное место жительства интеллигенции, но в контексте повести - топоним, с самого начала придающий повествованию религиозное звучание, переводящий его в философский план.

В “Собачьем сердце” Булгаков не стремился запечатлеть объективное, реалистическое отображение действительности; напротив, созданная им картина гротескна, то есть строится на совмещении несовместимых или полярно противоположных понятий: трагического и комического, реального и абсолютно фантастического, абсурдного. Библейские аллюзии постоянно прерываются снижающими, комическими деталями, заставляющими читателя переосмыслить происходящее в сатирическом ключе. Религиозных мотивов не так много, но все они играют значительную роль в раскрытии основной идеи повести и одновременно предвещают появление главного, финального произведения М. А. Булгакова, где библейская линия станет самостоятельной, - романа “Мастер и Маргарита”, работу над которым писатель начнет через два года после завершения повести “Собачье сердце”.