«Взгляд на революцию и гражданскую войну в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго»»

При написании романа «Доктор Живаго» Пастернаку, в первую очередь, хотелось передать эпоху того времени, события, свидетелем и описателем которых он являлся. В романе писатель выражает свой необычный, отличающийся от других, взгляд на мир, на происходящее. Перед нами развертывается жизненная история сравнительно небольшого круга лиц, судьбы которых оказываются прямо связаны с историческими событиями.

Содержание романа — это духовная история самого Бориса Пастернака, представленная как история жизни другого лица, доктора Юрия Живаго. При этом в несколько лет, прожитых доктором Живаго в разгар революции, Пастернак вмещает свой жизненный и духовный опыт за гораздо больший срок, чуть ли не за все послеоктябрьское время.

В переживаниях, раздумьях, страданиях героя романа отразился очень широкий круг обстоятельств. Писателю важно не столько изобразить самую жизнь героя, сколько выразить его отношение к революции, его отношения с революцией.

Живаго — это личность, как бы созданная для того, чтобы воспринимать эпоху, нисколько в нее не вмешиваясь. В романе главная действующая сила — стихия революции. Сам же главный герой никак не влияет и не пытается влиять на нее, не вмешивается в ход событий, он служит тем, к кому попадает. Однажды, в бою с белыми, он даже берет винтовку и против собственной воли стреляет в атакующих, восхищающих его своею храбростью юношей. Его отталкивает жестокость разгулявшейся красной партизанщины, отталкивает и жестокость белых, и равнодушие новой власти к культуре.

Пастернак, а вместе с ним и его герой, принимают жизнь и историю такими, какие они есть. Писатель считал, что «истории никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет». Войны, революции, цари, Робеспьеры — это ее органические возбудители, ее бродильные дрожжи. Революции производят «люди действенные, односторонние фанатики».

События Октябрьской революции воспринимаются писателем как нечто независимое от воли человека, подобно явлениям природы. Он их чувствует, слышит, но не осмысливает логически, они для него как природная данность.

Пастернак хотел показать всепоглощающую масштабность революции. Он считал, что надо заставить заговорить саму жизнь, в которой естественно сплетаются запахи природы и ужасы войны.

Чтобы понять отношение Пастернака к историческим событиям, надо привести одну сцену из романа. Купив у мальчишки-газетчика экстренный выпуск с правительственным сообщением из Петрограда об образовании Совета Народных Комиссаров, установлении в России советской власти и ведении в ней диктатуры пролетариата, главный герой, Юрий Живаго, возвращается домой. Греясь у печурки, он протягивает газету тестю: «Видали? Полюбуйтесь. Прочтите».

Не вставая с корточек, вороша угли, Юрий Андреевич громко разговаривает с собой: «Какая великолепная хирургия!.. Откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины, без внимания к ее ходу».

Эти слова в романе едва ли не самые важные для понимания Пастернаком революции. Во-первых, они принадлежат Живаго, а, следовательно, выражают мысль самого писателя. Во-вторых, они прямо посвящены событиям Октябрьской революции. В-третьих, объясняют отношение передовой интеллигенции к революции.

Доктор Живаго принимает историю как данность, просто включая или не включая явления действительности в орбиту своей жизни. Вот как рассуждает Юрий о войне: «Война была искусственным перерывом жизни, точно существование можно на время отсрочить (какая бессмыслица!). Революция вырвалась против воли, как слишком долго задержанный воздух. Каждый ожил, переродился, у всех превращения, перевороты. Можно было бы сказать: с каждым случилось по две революции, одна своя, личная, а другая общая. Мне кажется, социализм — это море, в котором должны ручьями влиться все эти свои, отдельные революции, море жизни, море самобытности».

Революция — это и есть откровение, и она не подлежит обычной оценке. Ее нельзя избежать, ее события нельзя изменить. Человек, оказавшийся в ее сетях, становится безвольным. Он видит, участвует в революционных событиях, но участвует только как песчинка, мало что может изменить в ее ходе. Нейтральность Живаго в гражданской войне объясняется тем, что он военврач, то есть нейтрален по международным конвенциям.

По мнению Пастернака, именно в войну даже угрозы смерти «были благом по сравнению с бесчеловечным владычеством выдумки и несли облегчение, потому что ограничивали колдовскую силу мертвой буквы».

Пастернак вместе с Юрием Живаго видит погибших в борьбе и погибающих без вины, разбросанные семьи, разбитые судьбы, тяжкие материальные лишения и разрушение нравственных норм.

И автор, и Живаго воспринимают революцию не просто как совершившийся факт, но видят величие происходящего, сознают его справедливость. Главное заключается в том, что Пастернак дает нам понять, какой ценой обошлась революция, какими потерями пришлось оплатить эту «великолепную хирургию».