«Битва под Дубной, решающее испытание для Остапа и Андрия»

Как же проявили они себя в этом испытании? Обратимся сначала к образу Андрия, так как образ Остапа позволяет нам обратиться к новой проблеме - проблеме подвига, которая в дальнейшем объединит н две следующие темы: гибель Тараса и собирательный образ казачества. На каких эпизодах битвы под Дубно нужно остановиться, чтобы до конца понять Андрия, понять ту идею, которая воплощена в его образе автором, определить ее связь с общей концепцией повести? Какое впечатление производит Андрий в бою? Чем он привлекает? Что в нем настораживает? Все говорят об удали Андрия, об его умении забыть себя, отдаться поэзии битвы, наслаждаться ее музыкой, о широте и могучем разлете его натуры. «Бешеную негу и упоение видел он в битве»,- цитируют все, но объяснить это необычное сочетание слов («бешеная нега») им трудно. («Он испытывает наслаждение от смертельной опасности»; «Какое-то сладостное чувство, вызванное азартом схватки…» и т. д.).

Но главное не в этом, а в том, что же руководит Андрием в бою. Любовь ли к Отчизне? Ненависть ли к врагу? Верность ли общим законам Сечи? Чувство ли товарищества или что-то другое? «Запальчивое увлечение» - так определяет Гоголь основной стимул его поведения. Андрий не задумывается над тем, во имя чего идут на смерть казаки и он сам. Пьянея от азарта схватки, он отдается ей с каким-то самозабвением. И уже здесь проявляется сила его страстей и необузданность порывов, граничащая с безрассудством. Андрий не может и не хочет сдерживать себя.

Следующий эпизод - последняя ночь среди своих - исполнен печального лиризма и ощущения неотвратимо надвигающейся катастрофы. Это обостряется тем, что ночь дана в восприятии Андрия. Предлагаем учащимся проследить по тексту, как описание ночи подготавливает читателя к приближающейся трагедии. Андрий и Остап надевают на себя кипарисные образа-последнее благословение, полученное ими от старухи матери, и невольно задумываются: «Что-то пророчит им материнское благословенье?» ,И дальше следует как бы авторское пророчество, выраженное с проникновенным лиризмом в поэтически-образной манере народных песен: «Но неизвестно будущее, и стоит оно перед человеком подобно.осеннему туману, поднимавшемуся из болот. Безумно летают в нем вверх и вниз, черкая крыльями, птицы, не распознавая в очи друг друга: голубка - не видя ястреба, ястреб - не видя голубки, и никто не знает, как далеко летает он от своей погибели». Андрий, «сам не зная отчего, чувствовал какую-то духоту на сердце…» Он не ложился спать и «глядел невольно на всю бывшую перед ним картину».

Что же видит Андрий? Перед его внутренним взором проходят, сменяя одна другую, множество картин, и нам представляется значительным интересным все, что задерживает на себе внимание Андрия в эту роковую для него ночь. К красоте июльской ночи, которую так остро и тревожно воспринимает Андрий, примешивается нечто «величественное и грозное» (зарево догоравших окрестностей города). И снова на экране возникает эффектно-поэтический и тревожный кадр: пылающий в огне город («шпицы, и кровли, и частокол, и стены его тихо вспыхивали отблесками отдаленных пожарищ»), над которым вьются птицы, «казавшиеся кучею темных мелких крестиков на огненном поле». (Вместе с птицами-крестиками возникает мотив гибели, мрачной, трагической красоты.)

Наконец, измученный внутренней тревогой, Андрий лег спать, «но не мог заснуть и долго глядел на небо, чистое и прозрачное». Перед смятенным Андрй-ем возникает новый образ: густой светлый пояс из звезд млечного пути, как бы опоясывающий небо.

Призрачные видения сменяются реальными, и как продолжение этих видений возникает перед Андрием (последний кадр, крупный план) «какое-то изможденное высохшее лицо», напоминающее привидение,- татарка, служанка панночки.





Дальнейшие события разворачиваются с катастрофической быстротой. Душевное состояние Андрия в этом эпизоде сложное: тут и недоумение, граничащее с испугом, при виде склонившегося к нему незнакомого лица, тут и возникающие смутные воспоминания о чем-то далеком и будто знакомом, тут и нетерпение узнать скорее, кто же это, и, наконец, буря ощущений, когда он узнает татарку, служанку владеющей его сердцем панночки. То, что заронила когда-то в сердце Андрия полячка, оказывается, не исчезло, а только под влиянием других обстоятельств ушло в глубь его существа. Это чувство, видимо, развивалось и крепло, и достаточно было внешнего толчка, чтобы оно вспыхнуло с новой силой. Чувство это сложное: здесь и страстное желание видеть ее, и зарождающаяся надежда на ответное чувство, и жалость к ней, и желание спасти, прийти на помощь. «Много всяких чувств пробудилось и вспыхнуло з молодой груди козака»–эта фраза Гоголя и явится ключом к выяснению сложного душевного состояния Андрия.

Андрий не может ждать ни одной минуты. Он должен идти к ней, видеть ее, помочь ей. Он не думает о том, что она в стане врагов, что отец полячки - злейший враг казаков. Отдает ли он себе отчет в том, что собирается делать и делает?

В первые мгновения, отдавшись непосредственному нетерпеливому порыву, вероятно,- нет, когда его заметили Остап и Тарас, он, видимо, начинает понимать происходящее: «Пришедший к возам, он совершенно позабыл, зачем пришел: подмял руку ко лбу и долго тер его, стараясь припомнить, что ему нужно делать».

Андрий не стыдится своего поступка и перед целым миром готов отстаивать свое право на любовь к полячке, перед всеми, кроме отца.

И вот Андрий вместе с татаркой подземным ходом пробирается в осажденный казаками город. Можно ли этот поступок рассматривать уже как предательство? Пусть все думают и спорят, пусть постараются оценить этот поступок с разных точек зрения (с точки зрения Андрия; казаков, автора, со своей собственной точки зрения). Имеет ли право человек на жалость к врагу? Ведь так естественно и так понятно, что Андрий пожалел любимую женщину и стремится помочь ей, и все же Андрий в этот момент бесповоротно решает свою судьбу, отрезав себе все пути назад. Да едва ли он и думает о возможности возвращения. Доброта и сострадание сами по себе прекрасны, если они не обернутся бедой для товарищей. Сострадательный порыв Апдрия именно таков: по отношению к товарищам, он оборачивается предательством.

Третий эпизод - встреча с полячкой в городе - еще больше проясняет образ Андрия. Так как этот эпизод не сложен, то в целях экономит времени целесообразно пересказать его самому учителю. Лучше всего взять из эпизода несколько цитатных деталей, позволяющих увидеть «процесс» измены Андрия, связав их краткими пояснительными словами и. обратив предварительно внимание читателей на портрет Андрия. Вот он: Андрий стал неподвижен перед ней «во всей красе и силе юношеского мужества… ясною твердостью сверкал глаз его, смелою дутою выгнулась бархатная бровь, загорелая щека блистала всею яркостью девственного огня, и, как шелк, лоснился молодей черный ус».

Итак, по-прежнему и-даже как будто бы еще больше прежнего мы вместе с автором любуемся гордой юношеской красотой Андрия.