«Сны героев и их связь с проблематикой романа М. А. Булгакова «Белая гвардия».»

Все пройдет: страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших дел и тел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?

М. Булгаков



Наряду с реальными героями — людьми, внешней событийной канвой в романе М. Булгакова «Белая гвардия» существует пласт «космического» бытия: такими же живыми существами, как и люди, являются Дом Турбинных, Город-исполин, в котором происходит действие. Героям снятся вещие сны, напрямую связанные с проблематикой романа.

В тишине заснувшей квартиры, погруженной в сон, долго не спит Турбин, снова и снова «бессмысленно» возвращается к одной и той же фразе из «первой попавшейся ему книги»: «Русскому человеку честь — одно только лишнее бремя». И только под утро заснувшему Турбину явился маленького роста кошмар в брюках в крупную клетку и глумливо сказал: «Голым профилем на ежа не сядешь… Святая Русь — страна деревянная, нищая и … опасная, а русскому человеку честь — только лишнее бремя». Возмутился Турбин этим циничным словам и захотел убить кошмар.

Елене Турбиной снится развязно улыбающийся поручик Шервинский: «Я демон, — сказал он, щелкнув каблуками, — а он не вернется, Тальберг, — и я пою вам…

Он вынул из кармана огромную сусальную звезду и нацепил ее на грудь с левой стороны. Туманы сна ползли вокруг него, его лицо из клубов выходило ярко-кукольным. Он пел пронзительно, но не так, как наяву:

- Жить, будем жить!!"

Символично то, что на груди у Шервинского звезда — символ новой большевистской России. Этот сон предвещает приход к власти на долгие годы противников монархического строя- большевиков.

Явился Елене во сне и ее младший брат — Николка. Елена очень испугалась, так как вся шея Николки была в крови. Символично, что на лбу у Николки желтый венчик с иконками.

Церковная атрибутика, к которой прибегнул Булгаков, упоминание об иконах дает нам возможность верить в то, что старая Русь в лице представителей интеллигенции, любящих Россию, уважительно относящихся к вековым традициям своих предков, сохранит в своей душе то, без чего невозможно жить, — веру в Бога, верность принципам православия.

Другой вещий сон Турбина ставит перед ним новую проблему: а что, если и правда большевиков имеет такое же право быть, как и правда защитников престола и православия?

Турбину явились покойные полковник Най-Турс в светозарном шлеме и вахмистр Жилин: «Он был в странной форме: на голове светозарный шлем, а тело в кольчуге, и опирался он на меч длинный, каких уже нет ни в одной армии со времен крестовых походов. Райское сияние ходило за Наем облаком».

Алексей узнает от Жилина, что пять огромных корпусов в раю «приготовлены» «для большевиков, с Перекопу которые». Турбин в недоумении: «Большевиков? Путаете вы что-то, Жилин… Не пустят их туда». Но у Бога свое мнение: да, большевики в Бога не веруют, но ничего с этим не поделаешь, ибо «один верит, другой не верит, а поступки у всех одинаковые».

Зачем этот вещий сон в романе? Скорее всего, чтобы дать понять: перед Богом все равны. Кроме того, для возможного пересмотра решения Турбина воевать в белой гвардии. Он понял, что в братоубийственной войне нет правых и виноватых, все несут ответственность за кровь брата. Этот сон помогает понять, что Бог милосерден к своим детям.

Дом Турбинных выдержал испытания, посланные революцией, чему свидетельство — непошатнувшиеся идеалы Добра, Красоты, Чести в их душах.

Красный часовой тоже видел в полудреме «всадника в кольчуге» — Жилина. Все — белые и красные — братья, и в войне все оказались виноваты друг перед другом.

Торжественны последние слова романа, выразившие нестерпимую муку писателя — свидетеля революции и по-своему «отпевшего» всех: и белых, и красных:

«Последняя ночь расцвела. Во второй половине ее вся тяжелая синева — занавес Бога, облекающий мир, покрылась звездами. Похоже было, что в неизмеримой высоте за этим синим пологом у царских врат служили всенощную. Над Днепром с грешной и окровавленной и снежной земли поднимался в черную, мрачную высь полночный крест Владимира».