««Мы» — роман-антиутопия Е. И. Замятина.»

Е. И. Замятин был одной из самых ярких фигур среди писателей 20-ых годов 20 века. Он не отверг революцию с первых ее дней, а принял как реальную судьбу отечества, но при этом остался свободен в своем творчестве, в художественной оценке событий. В истории отечественной литературы первых послеоктябрьских десятилетий Замятин предстает именно как образец независимости. И вся его личная и творческая судьба воплотила судьбу независимого искусства в это время.

Замятин одним из самых первых угадал те черты и в послеоктябрьском обществе, и в послеоктябрьском искусстве, которые развернулись в годы сталинского режима, которые и привели к этому режиму. В своей прозе писатель показал, чем грозят стране, обществу, людям подавление личности и насилие, ставшее нормой.

Особенно тревожило Замятина стремление к обезличиванию всей человеческой деятельности, которая отчетливо проявлялась в социальной и духовной жизни революционных лет. Он опасался, что это губительно скажется на судьбах страны, исказит будущее общество. И предостерегать от этого он считал своим долгом художника. Так появился роман «Мы» (1921—1922), где рисовалось будущее, в котором благополучное существование людей построено именно на их отказе от собственной личности.

«Математически безошибочное счастье» для всех обеспечивает Единое Государство. Каждый получает сытость, покой, занятие по способностям, полное удовлетворение всех физических потребностей. Ради этого человек должен отказаться от всего, что отличает его от других: от живых чувств, собственных стремлений и привязанностей. Само понятие «человек» в Едином Государстве заменено понятием «нумера», и каждый на груди носит золотые бляхи с присвоенным номером. Все живут по законам Часовой Скрижали: в одно время встают и ложатся, одновременно подносят ложки ко рту. Все вместе, по четыре нумера в ряд, выходят на прогулку. Строго в определенные дни любят друг друга. Любовь каждого и каждой — предмет, доступный для всех. Она регулируется «розовыми талонами» от врача на сексуальные сеансы. Всякие собственные чувства и предпочтения запретны. Все это называется состоянием «идеальной несвободы», в отличие от «дикой свободы» прежних веков. Однако человеческая природа не выносит такого, пусть благополучного, но безличного, существования. Несмотря на безупречно организованное устройство жизни, дают о себе знать живые человеческие эмоции и страсти.

Герой-повествователь Д-503, математик на государственной службе, восторженно преклоняющийся перед Единым Государством и его рассудком, начинает ощущать эти чувства в себе самом. Он влюбляется, его тревожат мечты и странные мысли. И то же — неясные стремления к чему-то, неожиданные эмоции — обнаруживается у тысяч «нумеров». Кульминацией этого сопротивления человеческой природы механическому благоденствию становится заговор против Единого Государства и восстание. Их возглавляет И-ЗЗО — та женщина, которую полюбил герой. Это восстание во имя любви, во имя права на собственные чувства и пристрастия, во имя возвращения к естественной жизни.

Но финал романа мрачен. Рассудочная и бездушная машина Единого Государства одолевает сопротивление. Разработана и поголовно осуществляется операция по удалению у человека фантазии, а с ней и всего человеческого — неудовлетворенности, живых переживаний, воображения. Так в людях уничтожается личность, и восстание обречено на поражение. А герой, в котором пробудилась индивидуальность, подвергнут операции и вновь обезличен. Он опять верно служит бездушию Единого Государства и предает свою возлюбленную. И-330 погибает под пытками, не сказав ни слова.

Замятинское «Мы» можно назвать романом-предостережением. Предостережением против такого будущего, каким оно станет, если все пойдет так, как началось. Эти опасения писателя имели под собой серьезные основания. Революционное общество действительно было готово отвергнуть всю общечеловеческую культуру, мораль и психологию как индивидуалистические. А новую «пролетарскую» культуру, новую мораль и психологию представляли как коллективистскую, не связанную с миром личности.

Автора романа «Мы» не раз упрекали в искажении социалистического будущего. С ним страстно полемизировал один из лучших советских критиков Александр Воронский. Он осуждал писателя именно за то, что тот «изобразил коммунизм в виде какой-то сверхказармы». «…Памфлет бьет мимо цели», — утверждал Воронский. Увы, это оказалось не так. Действительность в нашей стране на время превзошла даже худшие опасения Замятина: в 30-е и 40-е годы миллионы людей были превращены в «нумера», но не на золотых бляхах эти нумера писались, а на лагерных бушлатах. И А. К. Воронский оказался в числе тех, кто был расстрелян под одним из таких безымянных номеров.

И, может быть, самое печальное то, что нет недостатка в людях, которые этот казарменный, лагерный порядок выдают сейчас чуть ли не за «золотой век», за образцовые времена. Они и сегодня готовы воскресить былой «порядок». Так что роман Замятина по-прежнему остается предостережением, служит художественным аргументом в современной борьбе идей. Написанное в 1920 году, этот роман получил широкое хождение в рукописных списках. В 1925 году «Мы» был издан за границей в английском переводе, а в 1927-м — на русском языке (в обратном переводе с английского).

Роман «Мы» открыл собой ряд «антиутопий» XX века. Это произведения о будущем, которые рисуют его отнюдь не идеальным и светлым. Они предсказывают такое устройство общества, при котором человеческая личность будет обесценена, подавлена властью машин или политической диктатурой. Классическими образцами антиутопий считаются «Прекрасный новый мир» (1932) О. Хаксли и «1984-й» (1948) Дж. Оруэлла.