««Возможно ли счастье без свободы?» (по роману Е. И. Замятина «Мы»)»

Роман был написан в 1921 году. Это время в истории России оценивается как неоднозначное и напряженное — время введения новой экономической политики, зрели угрозы новых гражданских войн, и положение в стране не было благополучным. Именно поэтому в романе подняты проблемы, к которым невозможно отнестись равнодушно.

Автор в немного замаскированном обличии показывает нам отрицательные стороны обстановки, которая была в стране в то время. Замятин пытался не только ярко выразить проблемы отдельно взятой личности, но и коснуться политической и экономической ситуации, раскрыть философские стороны происходящих в романе событий.

Вопрос, который стоит передо мной, — это «возможно ли счастье без свободы?». Сначала следует разобраться в том, что же такое счастье, ведь под этим термином каждый видит что-то свое, неповторимое. Нет двух людей, которые понимали бы счастье одинаково. Для меня лично счастье в какой-то мере заключается в свободе, но надо трезво оценивать свои силы и максимально использовать возможности, которые у тебя имеются. Счастливый человек — человек, в жизни которого осуществились лучшие его мечтания, лучшие его надежды. А что заключает в себе слово «свобода»? На мой взгляд, свобода — это независимость разума от внешних факторов и творческая активность. Можно назвать свободным такого человека, который делает все, что хочет, как хочет и когда хочет. По большому счету, абсолютной свободы не бывает, но каждый из нас может почувствовать себя таковым, если имеет способность мыслить без ограничений и преодолевать жизненные препятствия, то есть быть выше обстоятельств. Теперь попробуем проследить по роману, что же является счастьем для главных героев и как оно зависит от свободы.

Д-503 - главный герой-рассказчик, автор записок, составляющих текст романа, инженер и математик, конструктор и строитель космического корабля «Интеграл», название которого символизирует вершинную цель Единого Государства — «проинтегрировать бесконечное уравнение Вселенной». Именно в этом главный герой на данный момент видит свободу, но это мнение обманчиво. В начале романа Д выступает как безусловный сторонник тоталитарной идеологии — «идеальной несвободы». В то же время обращается внимание на его волосатые руки — атавизм, явно противостоящий всеобщей «упорядоченности». В своих записках Д повествует о принятом ритуале исполнения приговоров над преступниками против Единого Государства: он видит в казнях аналог величественным жертвоприношениям древних времен.

В поисках какого-то счастья с 0−90 и I Д впервые отчетливо осознает собственное «раздвоение»: «Мы, на земле, все время ходим над клокочущим, багровым морем огня, скрытого там — в чреве земли. Но никогда не думаем об этом. И вот вдруг бы тонкая скорлупа у нас под ногами стала стеклянной, вдруг бы мы увидели… Я стал стеклянный. Я увидел — в себе, внутри. Было два меня. Один я, прежний, Д-503, нумер Д-503, а другой… Раньше он только чуть высовывал свои лохматые лапы из скорлупы, а теперь вылезал весь, скорлупа трещала, вот сейчас разлетится в куски и… что тогда?»

Интересным становится тот факт, что появляться на улицах после 22.30 запрещено, и «нумерам» противопоказан алкоголь, т. е. стоят определенные ограничения, которые мешают свободно существовать. На следующем этапе романа герой испытывает кризис веры и впервые видит себя в зеркале отстранено, как какого-то «его». 0−90 говорит Д: «Вы не тот, вы не прежний, вы не мой!» Д, который теперь живет не в «разумном», а в «древнем, бредовом» мире, понимает справедливость слов О, но ничего не может объяснить ей. Нигде не может ощутить свободу главный герой романа, даже на своем рабочем месте — на эллинге, где строится «Интеграл», Д чувствует, что ему, «преступнику отравленному — здесь не место», поскольку идея Единого Государства и, соответственно, корабля перестала быть для него смыслом жизни. Не видя I в течение нескольких дней, Д бродит возле ее дома и пропускает начало общеобязательной лекции. Видно, как инженер оказывается запертым в самом себе и теряет смысл жизни. Д окончательно осознает, что математика не может полностью объяснить мир: область иррациональных чисел ассоциируется для него с «душой».

Во время фиктивных выборов главы государства — Благодетеля — I демонстративно голосует «против», спасая ее, поэт R несет I в объятиях, однако Д из чувства ревности пытается помешать ему и сам спасает героиню. Записывая свои впечатления от этого дня, герой размышляет: «Неужели обвалились спасительные вековые стены Единого Государства? Неужели мы опять без крова, в диком состоянии свободы — как наши далекие предки?» Вот в этом эпизоде проскальзывает тема свободы, но не особо привлекает внимание.

Тема счастья также существует в романе, но оно является на самом деле ложным. Узнав о предстоящей всем «нумерам» операции по «удалению фантазии», Д полагает, что это и есть искомое всеобщее счастье, но потом Д видит на улице первую колонну оперированных — людей, у которых удалена фантазия: «не люди — а какие-то человекообразные тракторы». Именно это и заставляет его изменить свое мнение. Дальше по ходу романа Д оказывается в окружении заговорщиков и не видит выхода. Однако в этот момент инженера, как и всех присутствующих, хватают стражники, их подвергают «Великой Операции». В этот апокалипсический час Д просит у соседа бумагу, чтобы сделать какие-то пометки. Последняя запись сделана уже «новым» героем: от «прежнего» сохранился лишь почерк. «Новый» Д-503 абсолютно счастлив. На следующий день после операции он явился к Благодетелю и рассказал обо всем без каких-либо нравственных затруднений. Он спокойно наблюдал пытки, которым подвергли I и других заговорщиков. Герой полагает, что восстание удастся подавить: «Я надеюсь — мы победим. Больше: я уверен — мы победим. Потому что разум должен победить». Я считаю, что это неправильно: человек лишился самого дорогого — своей фантазии, и тем самым обрел счастье. Но это счастье мнимое…

Если счастье у жителей Единого Государства, хоть и фальшивое, но есть, то со свободой дела обстоят еще хуже. Каждый в романе несвободен, например, 0−90 (О — женский «нумер») находится во власти материнского инстинкта и страстно хочет иметь ребенка, на что не имеет права по законам Единого Государства. Жизнь регламентирована до мелочей: люди живут по Часовым Скрижалям; для принятия пищи предусмотрено «пятьдесят узаконенных движений на каждый кусок», нумера должны «жевать в такт под метроном»; все ходят в одинаковой одежде и посещают «обязательные занятия». Для жителей предусмотрено даже разрешение на сексуальную связь — розовый талон и право задернуть шторы в квартирах с прозрачными стенами. Само понятие свободы определяется как «математически-безошибочное счастье, к которому приведет прямая линия Единого Государства».

С самого начала романа речь идет не о людях, а о «нумерах" — это в высшей степени безнравственно и жестоко. Есть и прямое тому подтверждение: «Нет ничего счастливее цифр, живущих по стройным вечным законам таблицы умножения. Ни колебаний, ни заблуждений». Отрицается все светлое и доброе, в том числе и любовь, которая называется болезнью, страстной и мучительной.

Главной задачей Интеграла является то, что нужно осчастливить людей. Вся проблема в том, что этого нельзя добиться насильственно, именно поэтому и разгорается восстание.

Основной силой в романе является власть машин и безграничная власть государства, причем методы борьбы с ними кажутся бессильными. Жизнь общества заключается в однообразии и однотипности. Все находятся под жесточайшим надзором «хранителей», ничего не делается без их ведома. В таком жестком режиме погибает все человеческое: чувства, эмоции, мысли и поступки. Единое Государство являет собой «идеальную несвободу», которой все пропитано, и во главе всего стоит идея равенства. Люди, живущие здесь, неспособны существовать вне замкнутого круга. Безразлично, нравится им эта жизнь или нет - в другой они жить просто не сумеют.

В тексте есть строки которые как нельзя лучше показывают обман в обещании ложного счастья: «…Там вас вылечат, там вас до отвала накормят сдобным счастьем, и вы, сытые, будете мирно дремать, организованно, в такт, похрапывая, — разве вы не слышите этой великой симфонии храпа? Смешные: вас хотят освободить от извивающихся, как черви, мучительно грызущих вопросительных знаков. Скорее — наверх — к Великой Операции». Вот именно таким суровым и античеловеческим образом людей призывают к «уравниловке», и на передний план выдвигаются такие потребности, как еда и сон. Нет больше ничего, все остальное не рассматривается, а они называют это счастьем, и даже сны — это «серьезная психическая болезнь».

Перед населением Единого Государства стоит своего рода миссия с довольно глобальным размахом, которую они должны выполнить: «Вам предстоит подчинить неведомые существа, обитающие на других планетах — быть может, еще в диком состоянии свободы. Если они не поймут, что мы несем им математически безошибочное счастье, наш долг заставить их быть счастливыми». Все реализовывается по точному плану и приказу, здесь отказ от внедрения «формулы счастья» просто не предусмотрен. Неужели счастье можно навязать? Кажется, что техническому прогрессу все по силам, но в реальности это совсем не так. Без соответствующих законов развитие науки может привести к непоправимым последствиям. Просто ужасающе звучит фраза — «заставить быть счастливыми». Люди являются просто жертвами прогресса — они лишились свободы при помощи уникальной и в то же время разрушительной техники.

В итоге, все-таки нельзя осчастливить людей искусственным и таким жесточайшим образом. В романе люди как раз поплатились свободой за свое нежелание воспринимать мир таким, какой он есть. При подробном рассмотрении романа я сделал выводы, что каким бы и для кого не было счастье, без свободы его развитие невозможно. Каждый человек, независимо от его взглядов и определения им ценностей, должен быть свободным прежде всего для самого себя. Только так он сможет самореализоваться и воплотить в жизнь свои замыслы.