«Анализ стихотворения А. С. Пушкина «Заклинание»»

Стихотворение Александра Сергеевича Пушкина «Заклинание» — одно из наиболее известных произведений в любовной лирике поэта.

Оно было написано в 1830 году, в период Болдинской осени. Считается, что «Заклинание», как и написанное в то же время стихотворение «У берегов отчизны дальней», посвящено Амалии Ризнич; однако существует мнение, что первое связано с воспоминанием об умершей гречанке Калипсо Полихрони. Свидетельством этому может служить имя, которым окрещена умершая возлюбленная — Леила, имя, которым в пушкинских стихотворениях неоднократно была названа Калипсо.

Сквозь текст проступает основная мысль: любовь — длиннее жизни. В контексте пушкинского творчества это вполне закономерно; вспомним хотя бы строки из его стихотворения «Что в имени тебе моем…»:

Но в день печали, в тишине,

Произнеси его, тоскуя;

Скажи: есть память обо мне,

Есть в мире сердце, где живу я,

где столь же ясно прочитываема идея: любовь живет в сердцах любящих и после смерти одного из них. И «Заклинание» полно живой тоски, заклинающей любимую вернуться и проклинающей все, что свело ее в могилу.

Стихотворение проникнуто сильными переживаниями, сильными эмоциями; меж его строк читателю грезятся мрак и ночь. Обращение к загробному миру отбрасывает на слова тень мистицизма, погружает в «темные» ощущения романтического «безумия». Между тем в лирическом герое нет никаких противоречий, сомнений: после долгих мук он уверенно зовет «возлюбленную тень», не боясь того, что она может предстать чем-то ужасным, похожим на кошмар… Горячее и искреннее признание завершает стихотворение (что контрастирует с общей атмосферой холодного загробного мира, представленного в предыдущих строках): «Хочу сказать, что все люблю я, что все я твой…».

Интонация и смысл стихотворения полностью переносят нас в мир, далекий от материального. Это потусторонний мир ночи и тайны, слез и холода, отчужденный, мир образов, связующий со смертью и принадлежащий погубленной любви. Лирический герой обращается к реальности только в строках «…людей, чья злоба Убила друга моего…», но и там он отрицает жестокость человеческого общества.

В этом отчужденном мире выделить можно только два основных образа: лирического героя и его возлюбленной. Они-то и обозначены отдельно от всего реального, в стороне, как бы наедине, что ставится в прямое противоречие с тем, что они разлучены. «Возлюбленная тень» — явление туманное; оно описано многими словами, и описание сводится в одну строфу, вторую по счету. Можно предположить, что в этой строфе лирический герой характеризует ее следующим образом: изображает ее предсмертное состояние: «…Как ты была перед разлукой, Бледна, хладна, как зимний день, Искажена последней мукой…»; за этим следует строка «Приди, как дальняя звезда…», обозначающая возлюбленную лирического героя такой, какой она была для него при жизни (предположим, «звездой», которая осветила его жизнь); любовь потеряна, ее нельзя найти в физическом обличье, — это подчеркнуто словами «…Как легкий звук иль дуновенье…». И последняя характеристика — «ужасное виденье» — как дань устоявшейся традиции представлять усопших в виде наводящих страх призраков. Во всех этих строках использовано одно и то же сочетание тропов — эпитет и сравнение (причем в соседних стихах это — антитеза), чем достигается эффект полной завуалированности Леилы как художественного образа.

Лирический герой — «заклинатель» — поглощен отнюдь не размышлениями о жизни и смерти, тайнами загробной жизни; его внимание занято даже не собственной болью потери («Зову тебя не для того … чтобы изведать тайны гроба, Не для того, что иногда Сомненьем мучусь…»), но признанием в любви, чувством к умершей женщине.

Здесь большую роль играет форма стихотворения, соответствующая выбранному поэтом названию. В связи с этим заглавие частично выступает как производное от глагола «заклинать» (это мольба) — лирический герой просит друга прийти; но мистицизм и структура придают ему значение магических слов. «Заклинание» Пушкина, как магическая формула, имеет жесткий каркас, структура текста достаточно строга (что не мешает строкам быть художественно образными и гармонично слитыми в единое произведение). К примеру, каждую из трех строф можно разбить на два четверостишия, в первом из которых рифма перекрестная, а во втором — кольцевая; кроме того, первые строки этих четверостиший попарно имеют заметное сходство, словно отображая или дополняя друг друга («О, если правда, что в ночи…» и «О, если правда, что тогда…»; «Явись, возлюбленная тень…» и «Приди, как дальняя звезда…»; «Зову тебя не для того…» и «Не для того, что иногда…»). Ярко выделяются также повторяющиеся в каждой строфе последние слова — призыв: «сюда, сюда!..». В каждой строфе после этого призыва различны знаки препинания — восклицательный знак, восклицательный знак и многоточие, многоточие. С последним многоточием остается некоторая недомолвка: возможно, это чувство безнадежности (все-таки загробный мир остается недоступным для человека; и по ночам, когда «лунные лучи скользят на камни гробовые», могилы не пустеют… что, однако, лирическим героем поставлено под сомнение).

Стихотворение написано четырехстопным ямбом, что придает словам легкость; однако применение ассонанса, обилие прилагательных, пропуски ударений и переносы делают строки более напевными. В общем произведение оставляет за собой сильные эмоции. Все гармонично, прекрасно сложено; стихотворение просто красиво, пленит душу образами и музыкой слова, великолепием русской речи.

Впрочем, это не является примечательным. Талантливое стихотворение талантливого поэта, великого русского гения, не может оставить равнодушным — оно покоряет читателя с первых строк, как и многие другие произведения Александра Сергеевича Пушкина.