Отцы и дети
Иван Сергеевич Тургенев
«Афоризмы в романе И. Тургенева «Отцы и дети»»
Половина стихов «Горя от ума» вошла в пословицы, как и предсказывал
«Природа не храм, а мастерская». Весь строй романа отрицает эту базаровскую философию. Сам Базаров к концу произведения приходит к осознанию своей ошибки. Но фраза осталась, а вторая половина ее («человек в ней работник») не раз выдавалась за синоним горьковского: «Человек — это звучит гордо».
Хорошо, конечно, что другое высказывание Базарова, всем известные' слова о порядочном химике («порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта»), не стало руководством к действию для современных деятелей прогресса. Впрочем… Забытая ныне дискуссия о физиках и лириках в пору научно-технической революции лет двадцать-тридцать назад проходила под этим знаком.
Удивительно точно и емко сформулировал Тургенев устами своего героя credo физиологов. «Мы с тобой те же лягушки», — объясняет Базаров дворовым мальчишкам физиологию человека. Зловещий смысл этой фразы раскрылся в начале XX века, когда «Роковые яйца» и «Собачье сердце» Булгакова показали весь ужас такого подхода к природе и человеку.
Афоризмы Базарова о воспитании человека, о психологии и сложной душевной жизни, которую он в начале своего поприща склонен был отрицать, тоже несут в себе пугающе-пророческий смысл, неясный, конечно, для героя, но предчувствуемый автором. «Люди что деревья в лесу»… Отсюда один шаг до знаменитого: «Лес рубят — щепки летят».
Так вот, если первобытный человек видел в дереве дриаду, в ручье — наяду, то есть душу, то от физиолога Базарова, не желающего видеть душу в самом человеке, один шаг до какого-нибудь робота. И вполне в духе этой логики отношение Базарова к любви. У лягушек разве есть любовь? А мы с тобой те же лягушки. Значит, нет таинственных отношений между мужчиной и женщиной. Свобода мысли тоже ни к чему. Свободно не мыслят уже ни женщины, ни мужчины. Впрочем, для себя Базаров оставляет некоторую недосягаемую для других высоту. Известно его высказывание: «Когда я встречу человека, который не спасовал бы передо мной, тогда я изменю свое мнение о самом себе». Значит, «мы с тобой те же лягушки», «твари дрожащие», а Базаров-то, оказывается, «право имеет», говоря словами другого «сверхчеловека», который уже не лягушек «распластывал», а человека убил. И для Раскольникова человек тоже был лягушкой, «вошью». Впрочем, некоторые интересные в анатомическом отношении экземпляры подобным сверхчеловекам даже очень нравятся.
«Этакое богатое тело! Хоть сейчас в анатомический театр» — так оценивает Базаров прекрасный экземпляр «той же лягушки» — Одинцову. Когда-то мы писали сочинение на тему: «Почему Одинцова не ответила на любовь Базарова?» А вы бы ответили на «любовь» индивидуума, сладострастно прикидывающего, как лучше пустить вас под скальпель? Как и следовало ожидать, природа сумела отомстить за себя, «лягушка» оказалась не «тва рью дрожащей», а «царевной-лягушкой», тайну которой Базаров не постиг, «спасовав» перед природой и величием Вселенной. Сообразил герой Тургенева довольно-таки поздно, что он «атом», «математическая точка». Раньше он готов был отказаться даже от неба («Я гляжу в небо только тогда, когда хочу чихнуть»), а теперь увидел, что «может быть, точно, всякий человек — загадка». Последний афоризм в жизни Базарова — его слова, обращенные к Одинцовой: «Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет». Поэтично. И слова эти сказал уже не тот Базаров, который гордо провозглашал: «Рафаэль гроша медного не стоит». И не тот Базаров, который рекомендовал «не говорить красиво». Страшное, гибельное ослепление, за которое герой поплатился жизнью, — удел тех, кто посягает на загадку жизни, удел, предсказанный автором великого романа.
Но у меня есть любимый герой в этом произведении и любимый афоризм. Это ключевые слова романа, произнесенные ключевым героем, Павлом Петровичем: «Материализм, который вы проповедуете, был уже не раз в ходу и всегда оказывался несостоятельным». Об этом и написан роман Тургенева. В романе показано, как потерпела крах передовая теория, выраженная в афоризмах, потому что никакие умники и сверхчеловеки не смогут понять «живую жизнь», а тем паче сформулировать ее сущность в двух хлестких словах.
Как видим, средства выражения авторской позиции в романе многообразны. Это и композиция произведения, и авторские характеристики, и комментарии, и деталь (зачастую символическая), и пейзаж. Мотивы и образы предшествующей литературы создают своеобразный интертекст (литературный и мифологический контекст) романа, помогающий выявить авторскую позицию. По-разному можно интерпретировать такое, казалось бы, точное и ясное название романа («Ни отцы, ни дети», — остроумно заметила Тургеневу одна читательница). И все-таки этот роман навсегда останется одним из самых загадочных произведений мировой литературы.
Другие сочинения по этому произведению
«Барчуки проклятые» в романе