««Реальная грязь». Что же имеет в виду Чернышевский, употребляя этот термин»

Камнем преткновения для многих читателей романа «Что делать?» являются сны Веры Павловны. Их трудно бывает понять, особенно в тех случаях, когда из цензурных соображений Чернышевский высказал свои идеи в слишком аллегорической форме. Но один из образов, представленных во втором сне Веры Павловны, не вызывает сомнений в том, для чего он создан автором. Это — «реальная грязь». Что же имеет в виду Чернышевский, употребляя этот термин? Сначала он сам задает вопрос: «Почему из одной грязи родится пшеница такая белая, чистая и нежная, а из другой грязи не родится?» Вместе со своей героиней автор замечает: там, где вода не имеет стока, образуется гниль, в которой не может расти пшеница. Эта гниль — «фантастическая грязь», которая образуется, когда отсутствует движение. А движение, по Чернышевскому, «есть реальность», главный элемент которой — труд.

Та среда в человеческом обществе, где в чести труд, порождает достойных людей, несмотря даже на грубость этой среды. Достаточно вспомнить семью Верочки Розальской, чтобы в этом убедиться. Трудовая среда не убивает в человеке здорового начала — эту мысль подчеркивает Чернышевский, она составляет основу не только второго сна Веры Павловны, но и всего романа.

Конечно, и в «фантастической грязи», то есть в среде праздной, могут родиться «здоровые колосья». Примером тому является Рахметов. Но люди, способные трудиться, являются в этой среде исключением.

Все «новые люди» — Вера Павловна, Кирсанов, Лопухов — вышли именно из трудовой среды, труд для них является потребностью. Собственно, именно в этом смысле они и названы новыми людьми — по сравнению, например, с прежними героями русской литературы, такими, как Онегин или Печорин.

Казалось бы, их труд подчиняется только требованиям целесообразности. Вера Павловна говорит: «Я завела мастерскую затем, чтобы эти прибыльные деньги шли в руки тем самым швеям, за работу которых получены». Но в то же время она «с первых же дней стала приносить книги. Сделав свои распоряжения, она принималась читать вслух...»

Таким образом, становится ясно, что труд для героев не только способ получения прибыли — пусть даже наиболее справедливый, — но, главное, возможность сеять «разумное, доброе, вечное».

Есть и еще одна особенность отношения к труду, присущая «новым людям». Это стремление к тому, чтобы труд был творческим. Вера Павловна стремится к тому постоянно. Как только она чувствует, что «переросла» свои мастерские, что там можно обойтись и без нее, она находит новое поприще: становится врачом. И Кирсанов, ее муж, охотно помогает ей в этом, потому что ему самому понятна потребность не просто труда, но труда творческого.

В романе «Что делать?» показаны «новые люди» и новый тип человеческих отношений. Он распространяется на все сферы жизни: профессиональную, семейную, дружескую. Суть этого нового типа со всей полнотой проявляется в том повседневном творческом труде, которым постоянно заняты герои романа.

Автор "Что делать?" впервые в русской художественной литературе вдохновенно нарисовал картины социалистического будущего. "Четвертый сон Веры Павловны" открывал читателям в живом образном воплощении ту великую цель, к которой стремятся "новые люди", для достижения которой мужественные Рахметовы готовят революцию. Утопические детали не нарушали общего впечатления. Символико-романтический образ "светлой красавицы" воспринимался как образ свободы, раскрепощения от всяческого гнета и рутины, как образ борьбы за будущее, которое "светло и прекрасно". В четвертом сне Веры Павловны светлая красавица озарена сиянием, она прекраснее Афродиты Луврской. Лучезарна жизнь людей в этом прекрасном социалистическом грядущем.

Замечательно, что знаменитый образ "хрустального дворца" опирался на жизненные, реальные впечатления автора. Во время своего посещения Лондона в 1859 году Чернышевский видел дворец Пакстона. В. В. Стасов в статье "Столицы Европы и их архитектура" так описывает это сооружение: "Что такое был новый "Хрустальный дворец"? Громадная оранжерея, громадный стеклянный футляр... под которым свободно стояли самые великанские, самые великолепные деревья Гайд-парка, захваченные в пределы дворца выставки". Стеклянно-железная архитектура дворца была тогда самой примечательной его особенностью. "Никаких стен, ни одного кирпича, ни одного камня и бревна деревянного в целой колоссальной постройке, и вместе с тем — прочность и твердость, противящаяся самым грозным ураганам, красота и простота..." Стасов подчеркивал, что этот "хрустальный дворец" устроители его предназначали не для отдельных привилегированных лиц, групп, классов, а "для всей массы народной".

Социализм светел и прекрасен. Здесь человек испытывает довольство, наслаждение, полноту счастья. Он цветет здоровьем и силой, энергичны и выразительны его черты. Вольный коллективный труд в охоту — источник этого радостного благополучия, заготовитель "свежести чувств и сил" народа. Умные машины облегчают работу людей: "и жнут, и вяжут снопы, и отвозят их". Пустыни превращаются в благодатнейшие земли. Всем много места, довольно работы, живется просторно и обильно. Свыше ста лет тому назад написаны утопические строки о социализме, написаны человеком, томившимся в каземате Петропавловской крепости. И нас покоряет сила убеждения гениального автора "Что делать?", его вера в созидательную мощь людей.

Современники Чернышевского восприняли социалистический идеал, изображенный в "Что делать?", как откровение. Утопичность тех путей и средств, какие мыслились Чернышевским для достижения социалистической системы, конечно, никем тогда не ощущалась, впечатляющая же сила снов Веры Павловны была исключительно велика. "Влияние романа, — писал в своих воспоминаниях современник, — было колоссально на все наше общество. Он сыграл великую роль в русской жизни, всю передовую интеллигенцию направив на путь социализма, низведя его из-за облачных мечтаний к современной злобе дня, указав на него как на главную цель, к которой обязан стремиться каждый".

Даже реакционная пресса вынуждена была признать, что роман "производил" потрясающее действие. В журнале "Русский вестник" цитировались слова реакционного немецкого критика, который отмечал огромную популярность романа в среде массового читателя: "Книга эта, несомненно, опасна, и обязанность правительства остановить ее распространение".