«В чем смысл названия рассказа «Судьба человека»»

Рассказ Михаила Александровича Шолохова «Судьба че­ловека» был написан в середине пятидесятых годов двадцато­го столетия. Это было время пересмотра идеологических ус­тановок сталинской эпохи, когда в жестких ограничениях цензуры возникли некоторые послабления. В частности, ста­ло возможным печатно говорить о людях, которые во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов оказались в плену у гитлеровцев. Раньше эти люди считались предателями и были ущемлены в своих гражданских правах. Многие, вер­нувшись из плена на Родину, после фашистских концлагерей попадали в сталинские, где условия, по свидетельствам пере­живших репрессии, были еще хуже, чем в фашистских. Типи­ческая судьба таких людей была показана Шолоховым в обра­зе Андрея Соколова.

Помимо обращения к запретной прежде теме, в рассказе Шолохова «Судьба человека» есть и другие признаки, отлича­ющие его от шаблонных произведений советской литературы о войне. В них принято было подчеркивать самоотвержен­ность советских воинов, сознательно идущих на подвиг во

имя социалистической Родины и ее вождя Сталина. Иными словами, непременным условием для писателей было изобра­жение героического характера в плакатном духе. А Андрей Соколов, несмотря на участие в молодые годы в гражданской войне, человек совершенно аполитичный, вполне равнодуш­ный к «великим социалистическим свершениям» и тому по­добной агитационной трескотне. Его патриотизм — чисто рус­ский, в нем почти незаметно «советское» влияние (разве что в Бога не верует). До войны он простой шофер, занятый исклю­чительно семейной жизнью и общением с друзьями, не прочь выпить. Когда начинается война, Андрей Соколов не торопит­ся отправиться добровольцем на фронт, что также было стан­дартом для плакатных героев советской литературы. Но когда получает повестку, то воспринимает ее как должное и отправ­ляется на войну с той же спокойной уверенностью в необходи­мости этого, как прежде выполнял свой служебный долг на работе. В то же время на фронте он проявляет незаурядное мужество, а когда вынужденно попадает в плен, то встречает своих смертельных врагов в ожидании пули лицом к лицу. Его смелость не показная, а естественная, что присуща была мно­гим русским людям. В первые дни плена он совершает еще один мужественный поступок: собственными руками уничто­жает предателя, который собирался выдать своего командира на казнь гитлеровцам.

Несмотря на всю кажущуюся безыскусность и правдивость рассказа Шолохова «Судьба человека», заметны в нем и некая фальшь, человеческая и художественная неправда. По мень­шей мере, неполнота, недоговоренность.



К примеру, есть в рассказе щекотливый эпизод, на кото­ром автор умело не заостряет внимание читателя. Это служ­ба Андрея Соколова в фашистской армии. Из концлагеря во­еннопленный попадает в шоферы немецкого майора. Носит немецкую форму. Не объяснено автором, как это возможно, если он не знает немецкого языка. Известно, что в конце вой­ны у гитлеровцев катастрофически не хватало солдат и они вынуждены были к каким-то второстепенным, не ответ­ственным должностям подпускать пленных. Но чтобы совет­ского военнопленного держали не в тылу, а в действующей армии?.. Очень сомнительно, чтобы такое могло происхо­дить в действительности. Вряд ли немцы были настолько доверчивы, чтобы не подозревать русского в стремлении при первом удобном случае отомстить за побои, унижения, не­посильный труд.

Героический переход линии фронта с пленным фрицем и ценными документами — только это дало возможность Соко­лову избежать фильтрационного, а то и концентрационного лагеря. В принципе он остался, с точки зрения советской вла­сти тех лет, изменником Родины: ведь Андрей Соколов служил в вермахте. Правда, он искупил свою вину смелым поступком, и всё же судьба шолоховского героя в этом отношении оказа­лась нетипичной, просто исключительной — счастливее, чем у сотен тысяч других советских военнопленных: ему не при­шлось из немецкой неволи попасть в родную советскую.

Подводя итог анализу рассказа Шолохова «Судьба челове­ка», можно сделать вывод, что для своего времени это было во многом правдивое изображение русского национального ха­рактера, но в условиях господства коммунистической идеоло­гии сказать всю правду о судьбах советских военнопленных писателю не удалось.