«Поэзия прозы»

Не надо рамазывать манную
кашу по чистому столу. И. Бабель
В небольшом шедевре И:Бабеля "Конармия", написав которую он одновременно подписал себе приговор, лишь оттянутый во времени, есть такое предложение: "Мы представляли мир, как цветущий сад, по которому гуляют красивые женщины и лошади". Емкость этого предложения колоссальна: так и видишь молодых, почти пацанов, бойцов конармии, отдыхающих после боя и мечтающих совсем о немногом — о мире.
Но мир — это не только отсутствие войны. Это. еще и весь земной шар, так как они борются за победу большевизма во всем мире. И в этом мире везде цветут сады, много красивых женщин и обязательно — лошади. Они же красные конники!
А вокруг кровь, сифилис, беспредел, голод, море самогона, мародерство под видом репатриации, самоуверенный командарм "в красных штанах с лампасами" — будущий палач писателя.
Прелесть бабелевского языка не столько в том, что он абсолютно точен и предельно лаконичен. И не столько в том, что это отчасти местечковый диалект Одессы. Речевыми характеристиками писатель владеет в совершенстве, и то, что Буденный, например, говорит с еврейским акцентом, не удивляет. "Ребята, — сказал Буденный, — у нас плохая положения, веселей надо, ребята..."
В этом есть какое-то писательское чудо. Читая прозу Пушкина, прикасаешься к такому же чуду: простые крестьяне, Емельян Пугачев — все владеют правильным литературным языком, но каждый говорит индивидуально, типично, а начиная вспоминать, представляешь почему-то, что их речь была нескладной, упрощенной.
Так же и у Бабеля. Проза его густая, как украинский борщ с мозговой косточкой, до отказа насыщена метафорами, фактами, событиями. Этого набора на первый взгляд излишне много, но именно он создает неповторимое очарование этого писателя. Ну и конечно — юмор. Великолепный одесский юмор, которым припудрена каждая фраза, каждое, самое печальное событие. "Над прудом взошла луна, зеленая, как ящерица". "На стене — фотография Криков. Крики на ней широкие, как шкафы, с натужными выпученными глазами".
Бабель, несомненно, часто сталкивался с антисемитизмом. Это не ожесточило его, ирония на тему плохого отношения к евреям добрая, мягкая, он не меняет стиля изложения.
"Портной. Скажите, Лева, что делают в красной армии с конником, когда он что-нибудь нарушит?
Лева. Мойша! Красноармейца вызывает старшина и пускает ему юшку из носа. Потом его судят два красных генерала и тоже пускают ему из носа юшку!
Портной. Лева! И так делают только с евреями?!
Лева. Что вы говорите, Мойша! Еврей, записавшийся в красную армию, перестал быть евреем. Он стал русским! "
Одна из составляющих прозы Бабеля — лапидарность. Он ухитряется в небольшое предложение вложить столько информации, что у другого писателя на это ушло бы страниц десять. "Бойцы дремали в высоких седлах. Песня журчала, как пересыхающий ручей. Чудовищные трупы валялись на тысячелетних курганах. Мужики в белых рубахах ломали шапки перед нами".
Один абзац, а сколько сказано! Есть настроение, есть география местности, есть усталость бойцов после тяжелого перехода, их пересохшие от жары глотки, есть ужас мужиков, на всякий случай надевших смертные (белые) рубахи.
Обычно только стихи обладают невероятной емкостью при абсолютном лаконизме. Бабель признавался, что пишет медленно, трудно. Что, кстати, не мешало ему быть активным журналистом. Зато качество этих трудных строк давно переплавило "словесную руду" в золото чистой пробы.