«Восприятие, истолкование, оценка стихотворения А. А. Фета «Шепот, робкое дыханье»»

Стихотворение А. Фета «Шепот, робкое дыханье…» появилось в печати в 1850 году. В дальнейшем оно появлялось в сборниках и собраниях сочинений Фета. Стихотворение обросло таким множеством толкований, что необходимы усилия для того, чтобы отойти от них, преодолеть старое восприятие и прочитать его заново. Так или иначе, оно стало классическим и, по многим причинам, центральным в творчестве поэта.

Ко времени написания стихотворения Фет уже был вполне сложившимся поэтом со своим особым голосом: с резко субъективной окраской лирического переживания, с умением наполнять слово живой конкретностью и одновременно улавливать новые обертоны, нюансы в его значении, с обостренным ощущением роли композиции, структуры развития чувства. Фет новаторски разрабатывал образный слой стиха, его мелодику, удивлял свободным обращением с лексикой.

С виду наивное стихотворение Фета имеет серьезную образную нагрузку. Эта нагрузка может открыться только пристальному взгляду. Между началом и концом стихотворения проходит явно несколько часов, но они тоже слиты всем строем стихотворения как бы в одно единственное мгновение.

Грамматически стихотворение представляет собой одно, проходящее через три строфы восклицательное предложение. Но наше восприятие его как неделимой текстовой единицы связано с ощущением его внутренней композиционной целостности, имеющей начало, развитие и дробное перечисление через запятую. Главный двигатель лирической темы произведения — в ее композиционном развитии, которое основывается на постоянном сопоставлении, соотнесении двух планов — частного и общего, истинно-человеческого и обобщенно-природного.

Стихотворение Фета проникнуто одним настроением. Образный строй произведения отличается семантическим единством. Два мотива (любовь и природа) здесь не просто взаимообусловлены, но и образуют один чувственно-природный ряд образов, в котором главное — чувство неуловимого природного целого.

В стихотворении нет именных намеков на реальность. Чувство в нем выражено вне конкретных категорий и субъектов вообще, как общечеловеческая данность. Отсюда и простота образов, и отсутствие неожиданных эпитетов. Чувство это смутно, неотчетливо, его можно только назвать. Отсюда подбор соответствующих образов. Обозначая разные состояние, цвет, звук, они связываются в единый эмоциональный ряд по общему признаку импрессионистичности, неопределенности: шепот — серебро (как цвет), сонный ручей — как ночной — ночные тени.

Два нерасчленимых мотива (любовь и природа) четко соединены друг с другом, что определяет развитие общей темы стихотворения. Они организованы по принципу тельца: образы природы (стихи 2−6) включены внутри любовного мотива (стихи 1, 7−8). Тем самым любовный мотив становится организующим. Он выражает не просто некое одушевленное состояние природы, а такое одушевление, которое сродни любовному чувству.

Особая роль в соединении двух мотивов принадлежит второму стиху. «Трели соловья» — образ подчеркнуто традиционный, и в поэтической традиции за ним прочно закреплен устойчивый круг метафорических значений. Это не столько образ природы, сколько условное символическое обозначение любовного чувства (песни любви), и потому стих оказывается принадлежащим сразу двум мотивам. Он связывает их и одновременно разрушает определенность образов. Полудремотное, сонное состояние природы, неясные очертания и ночь, в которой страшные тени. Все это волшебство, намекающее на любовное состояние. Так синтаксический параллелизм реализуется как параллелизм психологический.

В стихах 2−6 (мотив природы) дается движение времени как едва заметный переход от него к нам. При этом общее впечатление неясности, неотчетливости виденного и ощущаемого сохраняется. Кроме того, любовный мотив обозначен лишь в двух (начальных — «шепот, робкое дыханье» и конечной — изменение лица) стадиях, и указание на движение времени дает возможность воспринимать любовное чувство как протекающее во времени.

Третья строфа развивает и уже определившуюся эмоциональную тему стихотворения. В ней четко обозначен временной сдвиг. Заря пришла на смену ночи и красоты. О ночи напоминают еще «тучи», но свет рождающегося дня окрашивает их в красно-желтую цветовую гамму («пурпур розы», «отблеск янтаря»). Эти образы третьей строфы контрастны предшествующим образам других строф.

В стихотворении ясно указаны две временные фазы, связанные с развитием главной темы стихотворения: тайна зарождения любви и общая ее тайна как чувства смутного, волшебного, которое сродни ночи, — и апофеоз любви, прекрасный, как рождающийся день.

Стихотворение разделено на краткие периоды, и каждый из них являет собой фазу, состоящую из одного слова. Оно — как бы лирическая музыкальная тема.

Кроме того, стихотворение абсолютно лишено моментов, оно фиксирует ощущение поэта.

Конкретного портрета героини в произведении нет, а неясные приметы ее облика переданы через впечатления самого автора и растворяются в его собственном чувстве. В этом сказывается индивидуальное свойство поэтического подчерка Фета.

Очень важным в поэтическом строе стихотворения является образ розы. Он часто был обусловлен метафорическим обозначением молодости и красоты, а одним из устойчивых поэтических мотивов, с этим образом связанных, был мотив розы-зари, обозначающий и красоту любви.

Стихотворение написано разностопным хореем, что прекрасно сочетается с мелодическим строем и развитием общей поэтической темы лирического произведения А. Фета.

Афанасий Фет — один из немногих в русской литературе XІX века чистейших лириков. Он выразил настроение и чувство как музыкальное единство. Вот почему такое большое значение в стихотворении имеет вся система мелодических, средств, призванных выразить и оттенки поэтической мысли. Все стихотворение читается как «усадебный роман»: страстное свидание и картины природы. Точно выстроенная последовательность существительных прекрасно передает стремительное, движение времени и развитие чувств.