«Секрет двойственного значения книги о Гулливере»

Книга о Гулливере написана не для детей. Однако в дальнейшем она вошла в постоянный круг детского чтения, оставаясь одновременно книгой для "взрослых. Но там, где ребенок восхищенно смеется, где у него от неожиданности и любопытства разгораются глаза, взрослый погружается в горькие и гневные размышления.

Секрет такого двойственного впечатления и двойственного значения книги — в мастерском сочетании глубокого философского и социального содержания с увлекательной формой. Свифт — мастер неожиданного, он в этом отношении ученик волшебной сказки, но все неожиданное и невероятное сразу приобретают у него удивительную четкость и достоверность. В стране лилипутов низкая трава, похожая на зеленый бархат, карликовые деревья, напоминающие кустарник; в стране великанов трава напоминает лес, а дороги достигают непомерной ширины; в стране гуигнгнмов поражает множество лошадиных следов и то, что поля засеяны исключительно «лошадиными» злаками — овсом и ячменем. Так, самый пейзаж точно соответствует намеченному Свифтом необычному характеру населения. Бесконечно разнообразны приключения героя в этих странных мирах, но они всегда мотивированы, обусловлены своеобразием этих миров. Убедительны переходы из одного царства в другое. Так, Гулливер уплывает из страны карликов на лодке, которая кажется ему надежной и солидной. Только позднее, при встрече с обычным кораблем, он начинает понимать, на какой жалкой скорлупке он отважился выйти в море. Из царства великанов ящик, в которое жил Гулливер, уносит за кольцо орел. В драке с другим орлом он роняет его в море, и плавучий дом Гулливера долго носится по волнам Когда его берет на буксир обычный человеческий корабль, Гулливер просит капитана взять ящик в каюту, поставить на стол и выпустит! его из ящика. Подобное странное предложение вызывает у капитан; ярость. Но Гулливер долго еще живет представлениями покинутого мира. Тончайшее проникновение в психологию человека, живое пред вставление о том, как подействовали бы на него новые необычайны впечатления, — характерная черта Свифта.

Но и противоположный лагерь — мирок гуигнгнмов — не вызывает у читателя никаких радостных эмоций, хотя Гулливер восхищается четвероногими мудрецами, своими новыми хозяевами. Их скромная жизнь в домах, подозрительно похожих на стойла, питание овсом и ячменем, строгое ограничение деторождения, суровая дисциплина — все это отмечено печатью грустной иронии и не может быть рекомендовано как спасительный рецепт для человечества. Перед нами не утопия, пронизанная теплом и верой, а скорее новый литературный вид — зарождение антиутопии. В конце романа, когда Гулливер возвращается на родину, он не находит никакой радости в обществе английских йеху («управляемых самкой той же породы») и ищет утешения у своих лошадей, для которых создает идеальные условия. Вывод ясен — люди уже достигли того, что лошади стали лучше их. Но Свифт и сам не знает конкретных путей улучшения общества. Он перерос свой прежний идеал Бробдигнега с его добрым королем и - пышными колосьями; он не может принять всерьез скучную идиллию гуигнгнмов; где-то вдали возникают перед ним смутные видения Римской республики; но Свифту ясно одно: нельзя жить по обычаям и законам йеху.

От романа о Гулливере ведут бесчисленные нити к будущим достижениям и вершинам литературы. Сатирико-фантастический роман достиг под пером Свифта своего высочайшего развития, и ни один из многочисленных преемников не пошел в этом отношении дальше. Н Свифт окончательно утвердил жанр, за которым было огромное буду щее. Всевозможные фантастические «Истории», вроде «Истории Нью Йорка» Вашингтона Ирвинга и «Острова пингвинов» Анатоля Фран са, фантастические путешествия типа «Моби Дика» Г. Мелвила, аллегорические изображения современности, например, «Война с саламандрами» К. Чапека, находят свои истоки в «Путешествия Гулливера». Непосредственным преемником и продолжателем Свифт был Вольтер с его «Задигом» и «Кандидом». Жанр философской пове сти складывается под сильнейшим влиянием Свифта. Научно-фантастические повести Г. Уэллса и социальная фантастика С Батлера также восходят к нему. Давно отмечены элементы научной фантастики в картине летающего острова у Свифта. Ни один из английских сатириков будь он даже драматургом, не избежал его влияния.