«Художественные параллели (статья «Николай Палкин» и рассказ «После бала»)»

Эпизод, описывающий наказание пленных поляков имеет весьма любопытную предысторию. Впервые он появился в статье Л.Н.Толстого «Николай Палкин», написанной в 1886 году, то есть за двадцать лет до публикации «За что?».О подробностях жесто-кого наказания шпицрутенами, писатель узнал, когда вместе с Н.Н.Ге- младшим и М.А.Стаховичем шел пешком из Москвы в Ясную Поляну. На ночлег остановились у 95-летнего солдата, который и рассказал им эту историю. Хотя сам Толстой никогда не был свидетелем такого наказания, рассказ произвел на него огромное впечатление. Лев Николаевич в тот же день сделал наброски статьи в своей записной книжке.

Очевидно, что второй эпизод производит более сильное впечатление. Как уже говорилось ранее, это достигается в первую очередь благодаря тому, что сцена наказания передается от первого лица. Росоловский свидетель этих жестоких событий. Он описывает страдания людей настолько правдоподобно, что создается впечатление что все происходит на наших глазах. Росоловский передает не только чужие чувства, ощущения, но и свои, и это еще больше сближает читателя с несчастными пленными. Изображение в первом эпизоде физических страданий уступает по своей силе второму эпизоду. Во втором эпизоде автор описывает не столько телесные, сколько душевные страдания. Пленники с невероятным мужеством переносят истязания. Никто не молит о пощаде, не кричит, не плачет, не выдает своих мучений.

Яркий образец такой стойкости и выносливости - Сироцинский. « Последнего повели самого Сироцинского. Я давно не видал его и не узнал бы, так он постарел. Все в морщинах бритое лицо его было бледно- зеленоватое Тело обнаженное было худое, желтое, ребра торчали над втянутым животом. Он шел так же, как и все, при каждом ударе вздрагивая и вздергивая голову, но не стонал и громко читал молитву…»

Это как бы обобщенный образ всех пленных поляков. Неоднократное использование слова «потом» создает ощущение бесконечности наказания. Усиливают трагизм сцены (2 эпизода) многие детали: дробь барабана, свист палок, звук ударов по телу. Каждое слово у Толстого обладает необычайной выразительностью и емкостью. Так, в рассказе есть чрезвычайно знаменательный по своему смыслу эпитет: «гибкая палка такой высочайше утвержденной толщины…»Он включен Толстым с определенной целью - указать, что деспотизм и жестокость идут от самого царя, определяются самодержавной системой. Указание, что толщина шпицрутенов была утверждена самим царем, основано на документальных данных. Известно, что Толстой был знаком с запиской Николая I, в которой со всеми подробностями был предначертан царем обряд казни декабристов.

По поводу этой записки Толстой с возмущением писал, что «это какое-то утонченное убийство». В своей статье «Николай Палкин» автор упоминает о знакомом полковом командире, который «накануне с красавицей дочерью танцевал мазурку на балу и уехал раньше, чтобы назавтра рано утром распорядиться прогонянием на смерть сквозь строй бежавшего солдата- татарина, засекал этого солдата до смерти и возвращался обедать в семью». Этот эпизод так прочно держался в памяти Толстого, что он много лет спустя (в 1903 году) использовал его в рассказе «После бала».

Вот как эта сцена выглядит в рассказе: «Солдаты в черных мундирах стояли двумя рядами друг против друга, держа ружья к ноге, и не двигались. Позади них стояли барабанщики и флейтщик и не переставая повторяли все ту же неприятную, визгливую мелодию. Я…увидал посреди рядов что-то страшное, приближающееся ко мне. Приближающееся ко мне был оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые вели его… Дергаясь всем телом, шлепая ногами по талому снегу, наказываемый, под сыпавшимися с обеих сторон на него ударами, подвигался ко мне, то опрокидываясь назад…, то падая вперед… При каждом ударе наказываемый, как бы удивляясь, поворачивал сморщенное от страдания лицо в ту сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы, повторял какие-то одни и те же слова. Только когда он совсем был близко, я расслышал эти слова. Он не говорил, а всхлипывал: «Братцы, помилосердствуйте. Братцы, помилосердствуйте» Но братцы не милосердствовали… Когда шествие миновало то место, где я стоял, я мельком увидал между двух рядов спину наказываемого. Это было что-то такое пестрое, мокрое, красное, неестественное, что я не поверил, чтобы это был о тело человека»

Эта сцена представляет собой как бы промежуточный этап между статьей «Николай Палкин» и рассказом «За что?», приближаясь больше к последнему. И снова перед читателем весь этот ужас бесчеловечного истязания. Пленный татарин вызывает у нас жалость, сострадание, но не то восхищение, поклонение, которое мы испытываем глядя на Сироцинского. Татарин взывает к милосердию солдат, молит о пощаде. В его описании подчеркивается: «сморщенное от страдания лицо» В облике же Сироцинского все проникнуто именно стойкостью духа, мужества, силой воли. Зловещую размеренность, бездушие, длительность и ужас совершающегося в рассказе «После бала» Толстой передает стилистической фигурой повтора, увеличивающего напряжение и драматизм сцены: «…все так же падали с двух сторон удары на спотыкающегося, корчившегося человека, и все так же били барабаны и свистела флейта, и все так же твердым шагом двигалась высокая, статная фигура полковника рядом с наказываемым». Читателя поражает не только жестокость солдат, но и жестокость Николая I, который заставляет их творить весь этот ужас, оправдывая его законом.

Однако возможен ли такой закон? На этот вопрос можно ответить словами Толстого: «Закона о том, чтобы бить и убивать братьев, никогда не было и не могло быть. Есть только один закон - «закон, требующий любви и жалости к людям» Но, к несчастью, не все знают истинный закон жизни. Таким образом эпизод рассказа «За что?» является как бы заключительным этапом работы Л.Н.Толстого, который до сих пор оставался в тени: текст Максимова, связанный художественной версией В.Даля обращение Толстого в 1886 году к художественному изображению сцены отвратительного и жестокого наказаниями шпицрутенами (публицистическая статья «Николай Палкин»), затем новое обращение к этой теме в 1903 году, и, наконец, в 1906 году рассказ «За что?». Эмоциональное воздействие этой сцены на читателя усиливается от произведения к произведению («Николай Палкин» - «После бала»- «За что?»).

Здесь Толстому удается наиболее ярко передать чувства, мысли, переживания героев во время экзекуции, их душевные и физические страдания. Несмотря на небольшой объем рассказа, Толстой работал над ним долго и трудно. Он стремился, как можно более рельефно обрисовать характеры героев произведения и выразить свое чувство негодования и протеста. Толстой тщательно работал над текстом стилем рассказа, добиваясь точности, емкости, выразительности каждой фразы, каждого слова.