«Диалектика (развитие) души в повести Л. Н. Толстого «Юность»»
Повесть Льва Николаевича Толстого «Юность» с необыкновенной искренностью, глубиной, трепетом и нежностью передает нравственные искания, осознание своего «я», мечты, чувства и душевные переживания Николая Иртеньева. Повествование ведется от первого лица, что еще больше сближает нас с главным героем. Возникает ощущение, что именно тебе Николенька открывает свою душу, свой внутренний мир, рассказывая о событиях, происходящих в его жизни, о своих мыслях, настроениях и намерениях. «Юность» написана в форме автобиографической прозы. На мой взгляд, именно это облегчило Толстому задачу написать картину внутренних движений человека. Ведь Лев Николаевич, по словам Чернышевского, «чрезвычайно внимательно изучал типы жизни человеческого духа в самом себе».
В начале повести Николай объясняет, с какого момента для него начинается пора юности. Она наступает с тех пор, когда ему самому пришла в голову мысль о том, что «назначение человека есть стремление к нравственному усовершенствованию». Николаю 16 лет, он «поневоле и неохотно» готовится к поступлению в университет. Его душу переполняют размышления о смысле жизни, о будущем, предназначении человека. Он пытается найти свое место в окружающем обществе, стремиться отстоять свою независимость, преодолеть «привычные» взгляды, тот образ мыслей, с которым постоянно соприкасается: «Мне казалось так легко и естественно оторваться от всего прошедшего, переделать, забыть все, что было, и начать свою жизнь со всеми ее отношениями совершенно снова, что прошедшее не тяготило, не связывало меня».
Николай находится в том возрасте, когда человек наиболее полно ощущает свое единство с миром и, в то же время, осознает свою индивидуальность. В университете Иртеньев становится человеком определенного социального круга, и его пытливость, склонность к самоанализу, анализу людей и событий приобретает еще более глубокий характер. Он чувствует, что стоящие на ступеньку выше аристократы также неуважительно и высокомерно относятся к нему, как он сам к людям более низкого происхождения. Николай сближается со студентами-разночинцами, хотя его и раздражали их внешний вид, манера общения, ошибки в языке, но он «предчувствовал что-то хорошее в этих людях, завидовал тому веселому товариществу, которое соединяло их, испытывал к ним влечение и желал сблизиться с ними». Он приходит в конфликт сам с собой, так как его также привлекают и манят «прилипчивые нравы» светского образа жизни, навязанные аристократическим обществом. Его начинает тяготить осознание своих недостатков: «Меня мучит мелочность моей жизни… я сам мелочен, а все-таки имею силы презирать и себя, и свою жизнь», «я трусил сначала… — стыдно…», «…разболтался со всеми и без всякой причины солгал…», «заметил при этом случае за собой еще много тщеславия».
Я считаю Николая способным к нравственному развитию. Само предназначение человека — нравственное развитие, которое он поставил своей целью, его склонность к самоанализу говорит о богатых внутренних задатках, о его стремлении к самосовершенствованию, правде, добру и справедливости. Об этом свидетельствует его разочарование в своем comme il faut: «Так что же было та высота, с которой я смотрел на них… Да уж не вздор ли все это? — начинало мне глухо иногда приходить в голову под влиянием чувства зависти к товариществу и добродушному, молодому веселью, которое я видел перед собой».
Дружба с Дмитрием Нехлюдовым играет огромную роль в раскрытии диалектики души Николая Иртеньева. Именно благодаря беседам со своим другом молодой человек начинает понимать, что взросление — не простое изменение во времени, а медленное становление души. Их искренняя дружба — необходимое следствие и строгих нравственных запросов, и высоких умственных взлетов, «когда, возносясь все выше и выше в область мысли, вдруг постигаешь всю необъятность ее…».
Другие сочинения по этому произведению
«Детство. Отрочество. Юность» Детство, отрочество и юность (по творчеству Л. Н. Толстого) Как «сделана» трилогия Л. Н. Толстого «Детство. отрочество. юность» Как усиливается страх героя с приближением грозы? (по повести