«Автор и повествователь в рассказе Н.С.Лескова "Левша"»

Рассказ Н.С. Лескова «Левша» — одно из самых популярных произведений писателя. Здесь привлекает сочетание народных, фольклорных истоков с глубокими мыслям и автора о сущности русского национального характера, о роли России и русских в мире. Не случайно это произведение имеет подзаголовок «Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе». «Левша» сымитирован под народную легенду, хотя позднее Лесков признавался: «Я весь этот рассказ сочинил... и левша есть лицо мною выдуманное». Чтобы стилизовать рассказ под фольклор, выбран повествователь, сильно отличающийся от подлинного автора как особенностями речи, так и биографией. У читателей создается впечатление, что рассказчик — такой же тульский мастеровой, как и умелец-оружейник Левша. Он говорит совсем иначе, чем Лесков, и наделяет действующих лиц несвойственными их реальным прототипам речевыми характеристиками. Например, донской атаман граф Платов, будучи с императором Александром Павловичем в Англии, «велел денщику подать из погребца фляжку кавказской водки-кизл
ярки, дерябнул хороший стакан, на дорожный складень Богу помолился, буркой укрылся и захрапел так, что во всем доме англичанам никому спать нельзя было». И тот же Платов говорит совсем как мужик или мастеровой: «Ах они, шельмы собаческие! Теперь понимаю, зачем они ничего мне там сказать не хотели. Хорошо еще, что я одного ихнего дурака с собой захватил». Не лучше выражается, в представлении повествователя, и сам император: «Нет, я еще желак? другие новости видеть...» Такова же и собственная речь рассказчика, что мы уже видели при описании Платова. Автор «Левши», передоверив ему повествование, непосредственно за собой оставил только подстрочные примечания, благодаря которым у читателей создается впечатление о достоверности фактов, положенных в основу рассказа. Язык примечаний литературно правильный, почти научный. Здесь уже слышен собственный лесковский голос: «Поп Федот» не с ветра взят: император Александр Павлович перед своею кончиною в Таганроге исповедовался у священника Алексея Федотова-Чеховского, котор
ый после того именовался «духовником его величества» и любил ставить всем на вид это совершенно случайное обстоятельство. Вот этот-то Федотов - Чеховский, очевидно, и есть легендарный «поп Федот»». А вот голос Левши в рассказе по стилю почти неотличим от речи других персонажей и повествователя. Добавим еще, что Лесков намеренно дает народную огласовку фамилий известных вельмож. Например, канцлер граф К.В, Нессельроде превратился в графа Кисельвроде. Таким способом писатель передал свое негативное отношение к деятельности Нессельроде на посту министра иностранных дел.
Главный герой рассказа — человек необразованный, не лишенный свойственных русским недостатков, в том числе дружбы с «зеленым змием». Однако основное свойство Левши — необыкновенное, чудесное мастерство. Он утер нос «аглицким мастерам», подковал блоху такими мелкими гвоздями, что и в самый сильный «мелкоскоп» не увидишь. Образом Левши Лесков доказывал, что неверно мнение, вложенное в уста императора Александра Павловича: у иностранцев «такие природы совершенства, что как посмотришь, то уже больше не будешь спорить, что мы, русские, со своим значением никуда не годимся». Левша не поддается никаким соблазнам и отказывается предать Родину, жертвуя жизнью, чтобы передать: «Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни Бог, войны, они стрелять не годятся». Но чиновники так и не передали ни тогдашнему императору, ни его преемнику этого предупреждения, в. результате чего будто бы русская армия проиграла Крымскую войну. И когда друг Левши «аглицкий полшкипе
р» на замечательном ломаном языке утверждает: «У него хоть и шуба овечкина, так душа человечкина», с нами говорит уже сам автор рассказа. И в заключительной главке «Левши» Лесков сбрасывает маску простодушного и малограмотного повествователя, сразу перенося читателей из времени Левши в современность (рассказ был создан в 1881 г.): «Теперь все это уже «дела минувших дней» и «преданья старины», хотя и не глубокой, но предания эти нет нужды торопиться забывать, несмотря .на баснословный склад легенды и эпический характер ее главного героя. Собственное имя Левши, подобно именам многих величайших гениев, навсегда утрачено для потомства; но как олицетворенный народною фантазиею миф он; интересен, а его похождения могут служить воспоминанием эпохи, общий дух которой схвачен метко и верно». Образ Левши, по мысли писателя, напоминает о тех временах, когда имело значение «неравенство талантов и дарований», и заставляет с грустью смотреть на современность, когда, «благоприятствуя возвышению заработка, машины не благопри
ятствуют артистической удали, которая иногда превосходила меру, вдохновляя народную фантазию к сочинению подобных нынешней баснословных легенд».