«Сочинение по роману «Огненный Ангел»»

Своеобразным брюсовским ходом является идея воплощения ангела в человека. Из эпитета "ангельский" (ангельская красота, ангельская кротость) вырастает сюжетная линия об австрийском графе Генрихе фон Оттергейме. Сновидение в данном случае служит не только видением, но и отражает духовное состояние Ренаты. Если раньше ее контакт с невидимым миром был непосредственным и постоянным, то теперь этот мир отдалился. Послание от ангела приходит Ренате через сон. "Наконец, когда силы уже покидали Ренату, показался ей Мадиэль в сновидении и сказал: "Так как ты хочешь быть со мною в телесном союзе, то я явлюсь тебе в образе человека, жди меня семь недель и семь дней".

Граф, в соответствии с этой интерпретацией, - воплощение забывшего себя ангела с внешностью Мадиэля. Жизнь графа Генриха и Ренаты близка миру ангелов и демонов. Сначала Мадиэль, затем Генрих и более земной Рупрехт становятся защитниками и руководителями Ренаты, без них ее мучают злые силы. Точка зрения простых людей на Ренату усиливает неоднозначность ее образа. В соответствии с ней Рената оказывается ведьмой, околдовывает графа, совращает его занятиями алхимией, магией, ведовством, обращает его и себя в оборотней. Рупрехт тоже оказывается под влиянием Ренаты, словно во сне, исполняет все ее поручения. Он лишается воли не то под влиянием Ренаты, не то вследствие ее любовных чар. Рената провоцирует Рупрехта на несвойственные для него сильные эмоции, но он не в силах ни покинуть ее, ни овладеть ею.

В иные моменты она напоминает живого мертвеца, Брюсов подчеркивает автоматизм ее движений. Портреты Ренаты в таких состояниях рисуются в антураже уединенной комнаты, залитой лунным сиянием. Только в ритуале Рената может полностью сконцентрироваться, но концентрация держится на экзальтации, на чувстве, а не на мысли. Вокруг Ренаты возникает магический крут молчания и неподвижности. Она является посредником, через которого возникает пространство иных измерений, в него вовлекается и Рупрехт, а впоследствии также сестры монастыря, куда удаляется Рената.

В роман включена литания - жанр церковного песнопения, которое имитируют герои. Но их действо приобретает оттенок магического, а не церковного ритуала. Рената выступает здесь как заклинательница, а Рупрехт как ее эхо и ассистент, поддерживающий словесно-музыкальный ритм. В сцене с магическим кругом их роли меняются. Рената, вызывая в Рупрехте любовь к графу Генриху, пытается создать гармоничную триаду, однако Рупрехт все время ощущает подмену, он лишь временный заместитель графа Генриха. В литании Рупрехту предоставлена роль церковного хора, восхваляющего графа Генриха. Ритмизованная проза призвана усилить воздействие литании на участников ритуала. Литания и ритуал магического круга строятся по орнаментальным законам, на повторах и вариациях. Результатом ритуала становится не только проявление таинственных сил на земном плане, но и преобразование любовной страсти героев в их духовное единство. Но духовный экстаз Ренаты имеет явный сексуальный оттенок, подобно языческим танцам. Единение героев в молитве переходит в телесную близость, это сноподобное состояние.

В эпизоде гадания у Геердской ворожеи в тексте возникают заклинания низшей природной магии, упоминаются разные виды гаданий, составление гороскопов, ясновидение, амулеты, любовные зелья. Жилище ворожеи вполне стилизовано, в нем есть цветы папоротника, коренья, травы, кот и белый дрозд. Брюсов приводит эти образы в соответствии с достаточно распространенными представлениями о магических ритуалах. Посвящение в черную магию автор сравнивает с любовным посвящением. Сердце любопытствующего Рупрехта бьется упоительно, "как у мальчика, впервые идущего в объятия сладострастия".

Любовное и оккультное посвящения в романе дополняют друг друга, и сновидения здесь становятся своеобразными посредниками. Это - проводники из нормального в измененные состояния сознания, к которым можно отнести и любовь-страсть. Брюсов-символист мастерски рисует контрастные и взаимодополняющие "аспекты" страстного чувства, управляющего персонажами романа и держащего их в объятиях своей магической, гипнотизирующей силы, от которой они жаждут освободиться и, одновременно, хотят остаться в этом странном и сладком плену.