«Повесть "Станционный смотритель"»

«Повести Белкина» не имели успеха у читателей «посторонних», не входивших в пушкинский круг. Им казалось странным «нагое» и вроде бы незамысловатое повествование; их не впечатляло «глагольное», предельно краткое описание событий, поступков, «жестов» героев.
Пушкин выстроил цикл новелл в единое целое, соединил их. И не только образом вымышленного рассказчика Белкина, хотя он играет в организации художественного мира повестей огромную роль. Такой простодушный повествователь призван встать на границе между «богатым» на вымысел миром литературы и «бедным» миром русской провинции. Белкин почти сверстник самого Пушкина и тоже в некотором роде сочинитель, однако, ровным счетом ничего не способен выдумать. Все белкинские повести не что иное, как пересказы историй, услышанных Белкиным от разных особ. Значит, и развязки его повестей подсказаны не литературной традицией, не фантазией писателя, а самой жизнью, естественным ходом вещей.
Повесть «Станционный смотритель» - самая грустная и самая сложная повесть цикла. Автор с самого начала связывает скромную историю Самсона Вырина с философским смыслом всего цикла. Ведь у станционного смотрителя, который вовсе не читает книг, есть своя схема восприятия жизни. Она отражена в картинках «с приличными немецкими стихами»», которые развешаны на стенах его «смиренной, но опрятной обители». Рассказчик подробно описывает эти картинки, причем в описании слышится насмешливый голос автора.
На первой изображен беспокойный юноша, который забирает мешок с деньгами у старика в шлафроке. Вторая живописует «развратное поведение» юноши, окруженного «ложными друзьями и бесстыдными женщинами». Третья представляет образ промотавшегося юноши в рубище и треугольной шляпе – среди свиней. Четвертая посвящена торжеству «почтенного старика», который принимает раскаявшегося сына в свои объятия.
На все случившееся с ним и с его дочерью Самсон Вырин смотрит сквозь призму этих картинок. Бегство Дуни с гусаром для него равнозначно уходу неблагодарного юноши из родительского дома. Значит, ее жизнь в столице должна соответствовать сцена «развратного поведения» юноши, окруженного «ложными друзьями и бесстыдными женщинами». При этом Вырин словно бы и не замечает, что гусар Минский оказался для его дочери отнюдь не «ложным другом», что она богата, свободна и имеет даже некоторую власть над любовником, что в реальной жизни все складывается совсем не безмятежно, однако и не плачевно. Реальности Самсон не то чтобы не видит, просто она для него менее реальна, чем схема мещанской идиллии его любимых картинок.
А потому он почти слово в слово повторяет слова матери бедной Лизы: «Ты еще не знаешь, как злые люди могут обидеть бедную девушку», - и ждет, когда Дунина жизнь будет соответствовать очертаниям третьей картинки. «Много их в Петербурге, молоденьких дур, сегодня в атласе да бархате, а завтра, поглядишь, метут улицы вместе с голью кабацкою».
Ждет, ибо только после этого, после полной жизненной катастрофы дочери, наступит черед четвертой картинки – состоится покаянное возвращение «блудной дочери». И, как бы предчувствуя, что не дождется этого, Самсон желает смерти своей любимой Дуне.
По-своему, житейски, Вырин прав, подобные романтические истории с увозами девушек чаще всего завершались катастрофой.
Так – постепенно и неявно – Вырин предстает жертвой общества; его житейская формула выведена из опыта жизни в этом обществе. Он – маленький человек, беззащитная игрушка в руках могущественных социальных сил, которые устроили жизнь несправедливо, превратив деньги в главное мерило.
Значимость темы «маленького человека» для Пушкина заключалась не в обличении забитости своего героя, а в открытии в «маленьком человеке» сострадательной и чуткой души, наделенной даром отклика на чужое несчастье и чужую боль.
Отныне тема «маленького человека» будет звучать в русской классической литературе постоянно.