«Жестокий мир в произведениях И. А. Бунина .»
По социально-философскому диапазону проза Бунина очень широка. Он пишет о разоряющейся деревне, разрушительных последствиях проникновения в её жизнь новых капиталистических отношений, о деревне, в которой есть голод и смерть, физическое и духовное умирание. Много пишет Бунин о стариках: этот интерес к старости, закату человеческого существования, объясняется повышенным вниманием писателя к «вечным» проблемам жизни и смерти, которые волновали его с отрочества и до конца дней.
Творчеству Бунина свойственен особый способ изображения явлений мира и духовных движений человека через контрастные сопоставления. Размышляя о смысле бытия, Бунин пишет рассказ «Чаша жизни». У каждого из героев этого рассказа была молодость, любовь, надежды, что-то живое и прекрасное. Но всё это погибло в эгоистических устремлениях. «Зачем мы живём на свете?» -- обращает мастер слова вопрос к каждому из персонажей. Чаша жизни не стала для них чашей бытия. Она оказалась наполненной только мелким, житейским, эгоистичным. И он ужаснулся жизнью всех, кто не задавался вопросом о смысле существования: в Дурновке, в Суходоле, в Вавилоне современного буржуазного мира.
Вообще бунинское ощущение катастрофичности существования обострялось растущей неприязнью писателя к безнравственности и бесчеловечности буржуазного миропорядка. Впечатления путешествий по Европе и Востоку дали писателю материал для широких социально-философских обобщений, обрисовке образов жестокого мира.
В 1914 году писатель пишет рассказ «Братья», общий смысл и тональность которого раскрываются эпиграфом: «Взгляни на братьев, избивающих друг друга. Я хочу говорить о печали. Сутта Нипата». Рассказ построен на характерных для Бунина отвлечённых представлениях о братстве людей. Писатель повествует о прекрасном юноше-рикше и «брате» его — богатом английском путешественнике. Жизнь юноши-раба — унижение естественности и красоты. Богатые «братья» лишили юношу надежды на счастье и любовь, без которой жизнь для него теряет смысл. Единственное спасение от жестокости мира он видит только в смерти. Жизнь богатого «брата» без высокой внутренней цели предстаёт у Бунина бессмысленной и призрачной и поэтому также фатально обречённой, как и жизнь цейлонского рикши.
Гибель мира, преступившего законы человеческого «братства», мира, в котором личность утверждает себя за счёт других, мира, в котором растеряно представление о «смысле бытия», «божественном величие вселенной», предрекает буддийская легенда в финале рассказа: ворон бросился, ослеплённый жадностью, на тушу погибшего на побережье слона и, не заметив, как отнесло ёё далеко в море, погиб!
Эта же философская концепция лежит в основе рассказа «Господин из Сан-Франциско». В словах эпиграфа «Горе тебе Вавилон, город крепкий!» раскрывается основной смысл и этого произведения, и предыдущего. «Эти страшные слова Апокалипсиса, -- вспоминал позже Бунин, -- неотступно звучали в моей душе, когда я писал «Братьев» и задумывал «Господина из Сан-Франциско».
Громада океанского парохода с символическим названием «Атлантида», на котором путешествует семья безымянного миллионера из Сан-Франциско, и есть современный Вавилон, гибель которого неотвратима, так как жизнь его бесцельна и призрачна, как бесцельна и призрачна перед лицом смерти, «общего закона» бытия, власть и сила господина из Сан-Франциско. Символика Бунина в условиях реальной жизни приобретает глубокий социальный смысл. Она указывала на невозможность сосуществования вопиющих общественных контрастов. «…Девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, -- та, где глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскалёнными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в него облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени; а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел, цедили коньяк и ликёры, плавали в волнах пряного дыма, в танцевальной зале всё сияло и изливало свет…» Суета салонов — лишь имитация жизни, призрачная игра в жизнь, такая же лживая, как и игра в любовь молодой пары, нанятой пароходной компанией для развлечения скучающих пассажиров. Эта игра ничтожна и никчёмна перед лицом смерти — «возвращения в вечность».
Герой назван просто «господином», потому что именно в этом его суть. По крайней мере, сам он считает себя господином и упивается своим положением. Он может позволить себе «единственно ради развлечения» поехать «в Старый Свет на целых два года», может пользоваться всеми благами, гарантируемыми его статусом. Он представляет собой символ жестокого мира, который губит в людях всё человеческое. В господине нет ничего духовного, его цель — стать богатым и пожинать плоды этого богатства — осуществилась, но он не стал от этого счастливее. Человеческое начинает проявляться в нём только при смерти: «Это хрипел уже не господин из Сан-Франциско, -- его бодьше не было, -- а кто-то другой». Смерть делает его человеком: «Черты его стали утончаться, светлеть».
Так, вновь переплетаются у Бунина социальная тема неприятия «жестокого мира», построенного на ужасающих социальных контрастах, с его основной философской темой 1910 годов — о «вечных» законах человеческого бытия, с позиций с которых он судит современность, её общественное устройство.
Рассказы «Господин из Сан-Франциско» и «Братья» были вершиной отношения писателя к буржуазному обществу и новым этапом развития бунинского реализма.