«Особенности эволюции героев рассказов А. П. Чехова»

Однажды Горький сказал оттворчестве А. П. Чехова: «Его врагом была пошлость, он всю жизнь боролся с ней. Никто до него не умел так беспощадно, правильно нарисовать людям позорную и тоскливую картину их жизни в тусклом хаосе мещанской обыденщины.

Большинство своих повестей и рассказов А. П. Чехов посвящает изображению „футлярной жизни“ и людей, которые примирились со своим мещанством, пошлостью и привыкли жить в постоянном страхе перед многообразием жизни.

В конце 90-х годов А. П. Чехов создаёт так называемую „Маленькую трилогию“, объединившую три рассказа: „Человек в футляре“, „Крыжовник“, „О любви“. В рассказе „Крыжовник“ А. П. Чехов пишет о человеке, у которого была одна-единственная мечта в жизни — стать владельцем имения и есть „не купленный, а свой собственный крыжовник“. Ценой многих лишений герой осуществляет свою мечту и под старость приобретает имение.

Писатель показывает, как сытое и спокойное существование уродует душу человека. Герой рассказа, который когда-то вообще боялся иметь собственное имение, теперь „приобрёл самомнение самое наглое, произносит одни только истины и таким тоном, точно министр“. Кроме того, он разъелся, „того и гляди хрюкнет в одеяло“.

В рассказе „О любви“ помещик Алёхин повествует о себе самом — о том, как он и его любимая женщина не решились пойти на встречу своей любви, отступились от неё. И это всё — ради спасения имения, которое постепенно убивает в Алёхине всё живое.

Для достижения краткости Чехов нередко прибегает к „рассказу в рассказе“. Например, в „Крыжовнике“ и „Человеке в футляре“ этот приём помогает добиться объективности в изображении. В „Человек в футляре“ писатель рисует человека, которому не нужен этот мир, у него есть свой. Там всё облачено в чехол, покрыто оболочкой внутри и снаружи. Вспомним, как выглядел Беликов: „даже в очень хорошую погоду он ходил в калошах и с зонтиком и непременно в тёплом пальто на вате,… даже лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он всё время прятал его в поднятый воротник“.

Настоящее вызывало у Беликова истинное отвращение, он „всегда хвалил прошлое и то, чего никогда не было“. Даже профессия его — преподаватель греческого языка — соответствует беликовскому мировоззрению: она как бы относит нас на много веков назад, в далёкое прошлое. А его мышление? Оно тоже всё закупорено, зашито.

Беликов даже мысль свою прятал в футляр: „Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь“. Почему? Да потому, что в запрещении всё чётко, определённо, понятно. Всё в футляре, ничего нельзя!

Вполне естественно, что эту робкую „серую мышку“ никто не любит, да и от него никто любви не ждёт. Но даже в таком человеке просыпаются какие-то чувства. Пусть они очень слабенькие, можно сказать, „ещё в самом зародыше“, но они есть. И возникают эти чувства по отношению к Варваре Саввишне Коваленко, сестре нового учителя истории и географии. Но и тут Беликов „прячет голову в песок“: „Варвара Саввишна мне нравится, … и я знаю, жениться необходимо каждому человеку, но … всё это знаете ли произошло как-то вдруг… Надо подумать“.

Даже свадьба Беликова должна быть строго „регламентирована“, а то женишься, а потом, чего доброго, попадёшь в какую-нибудь историю». Однажды Варя видит его падающим с лестницы. Эти потрясения пробивают футляр, а для Беликова это равносильно смерти в прямом смысле слова. Но когда учитель греческого умирает, создаётся впечатление, что именно ради этого момента он и жил: «Теперь, когда он лежал в гробу, выражение у него было кроткое, приятное, даже весёлое, точно он был рад, что его наконец положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет». Да, Беликов не выйдет, но «сколько ещё таких человеков в футляре осталось, сколько их ещё будет!"

В рассказе «Ионыч», героем которого является Дмитрий Ионович Старцев, Чехов исследует процесс духовной капитуляции человека перед тёмными силами обыденности. Дмитрий Старцев назначен врачом в земскую больницу. Он хороший врач, честно выполняет свои нелёгкие обязанности: проводит год «в трудах и одиночестве», не имея свободного часа. Это юноша с идеалами и желаниями, он терпеть не может картёжников, алкоголиков, хрипунов — обывателей города. Долгое время Страцева раздражали жители города со «своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом». В разговоре «о политике или науке» обыватель становиться в тупик или «заводит такую философию, тупую и злую, что остаётся только рукой махнуть и отойти».

Скоре Дмитрий влюбляется в Екатерину Ивановну Туркину. Это чувство оказалось за всё время его жизни в городе «единственной радостью и последней».

Уже к тридцати шести годам герой превратился в Ионыча — ожирел, потерял совесть и стал похож не на человека, а на языческого бога. Физическое ожирение приходит к Старцеву незаметно. Он перестаёт ходить пешком, страдает одышкой, любит закусить. Подкрадывается постепенно и «моральное ожирение». Он слишком обленился духовно и нравственно, чтобы любить и иметь семью. Беспросветным будущим веет от его слов, когда он получает письмо от Екатерины Ивановны. «Он прочитал письмо, подумал и сказал Каве:

- Скажи, любезный, что сегодня я не могу приехать, я очень занят. Приеду, скажи, так дня через три».

Что же волнует Ионыча в конце жизни? Главным развлечением доктора, в которое он втянулся незаметно, мало-помалу, — по вечерамлюбоваться на денежные купюры, а когда денег стало слишком много, — рассматривать дома, предназначенные к торгам.

Чехов приходит к выводу, что всё начинается с маленьких, казалось бы, простительных недостатков в характере и поведении человека: меркантильности, мелочности, раздражительности, непоследовательности в своих убеждениях, неспособности их отстаивать, а заканчивается полной духовной деградацией.