«Роль повести «Казаки» в творчестве Л. Н. Толстого»

Будущность России — казачество:

свобода, равенство и обязательная

военная служба каждого…

Л. Толстой

Работая над «Казаками», Л. Н. Толстой записал в дневнике свои мысли о задачах искусства: «Дело искусства — отыскивать фокусы и выставлять их в очевидность. Фокусы эти, по старому разделению, — характеры людей; но фокусы эти могут быть характеры сцен, народов, природы». «Характеры» народов и природы — эти стороны жизни чрезвычайно много значат в художественном повествовании «Казаков». Эпическое повествование о труде, веселье, войне казаков очень важно Толстому, таким образом раскрывается «характер народа».

Тургенев, считавший Оленина лишним лицом в «Казаках», был, конечно, не прав. Идейного конфликта повести не было бы без Оленина. Но тот факт, что в жизни казачьей станицы Оленин — лишнее лицо, что поэзия и правда этой жизни существуют и выражаются независимо от него, — несомненно. Не только для существования, но и для самосознания казачий мир не нуждается в Оленине. Этот мир прекрасен сам по себе и сам для себя.

Эпически величавое описание истории и быта гребенских казаков развертывается в первых главах повести вне какой-либо связи с историей жизни Оленина. Впоследствии — в столкновении казаков с абреками, в замечательных сценах виноградной резки и станичного праздника — Оленин выступает как сторонний, хотя и очень заинтересованный наблюдатель. Из уроков Ерошки познает он и жизненную философию и мораль этого поразительного и такого привлекательного для него мира.

Но странное дело: читая письма Толстого с Кавказа, мы не находим в них ни того восхищения станичной жизнью, ни того негодования против оставленного в России светского общества, которое содержится в письмах Оленина к приятелю. Все это пришло к Толстому позднее. «Казаки» вобрали в себя и опыт участника Севастопольской обороны, и стремление решить земельный вопрос, и любовь к яснополянской крестьянке Аксинье Базыкиной. После Крымской кампании, после знакомства с кругом «Современника» и поездок за границу Толстой шире понял свое прошлое, иначе обобщил его факты.

Работа над «Казаками» заканчивалась в те годы, когда жизнь русской деревни особенно близко занимала Толстого. Он снова устроил тогда в Ясной Поляне и в окрестных деревнях школы для крестьянских детей; как мировой посредник отстаивал интересы крестьян в реформе 1861 года; мечтал жениться на крестьянке и отказаться от барского образа жизни.

Как и прежде, его волновал и тревожил вопрос: что же делать умному, чуткому и совестливому дворянину, если он недоволен своей средой, если его влечет жизнь общая, народная, если он не хочет чувствовать себя виноватым за социальные и нравственные пороки окружающего мира?

Свое открытие этого мира Толстой переносит на страницы «Казаков», рисуя быт и нравы, характер целого народа, каким он сложился в своеобразных исторических условиях. Важно отметить, что в этой попытке пройти путь к народу совершенно отсутствуют религиозные идеи, которые станут для Толстого столь существенными в дальнейшем.

Сам Толстой в дневнике записал: «Странно будет, ежели даром пройдет это мое обожание труда». В повести простая, близкая к природе трудовая жизнь казаков утверждается как социальный и нравственный идеал. Труд — необходимая и радостная основа народной жизни, но труд не на помещичьей, а на своей земле. Так решал Толстой самый злободневный вопрос той эпохи.

Позднее он развивал свою мысль о вольной земле и говорил, что на этой идее может быть основана русская революция. В статье «Лев Толстой, как зеркало русской революции» В. И. Ленин писал, что в творчестве Толстого отразилось крестьянское «стремление смести до основания и казенную церковь, и помещиков, и помещичье правительство, уничтожить все старые формы и распорядки землевладения, расчистить землю, создать на месте полицейски-классового государства общежитие свободных и равноправных мелких крестьян». Никто сильнее Толстого не выразил в своем творчестве эту мечту русского мужика, и никто больше его не строил утопических теорий, особенно в поздние годы, о мирных путях ее достижения.

Что же представляют собой в этом смысле «Казаки»? Мечту или действительность? Идиллию или реальную картину?

Очевидно, что патриархально-крестьянская идиллия живет лишь в воспоминаниях Ерошки. И при первом знакомстве с Олениным, и потом много раз он повторяет: «Прошло ты, мое времечко, не воротишься»; «Нынче уж и казаков таких нету. Глядеть скверно…»

На ранних стадиях работы у Толстого являлась мысль — Ерошку, в облике которого особенно ярко воплотился жизненный идеал казачьего мира, сделать товарищем и однолеткой Кирки (будущий Лукашка). В законченной повести Ерошка — воплощение доживающей истории, живая легенда, чуждая новой станице. К нему относятся либо враждебно, либо насмешливо все, кроме Оленина и Лукашки, племянника. Ерошка в свое время «прост» был, денег не считал; теперешний же типичный представитель казачьего общества — хорунжий — оттягал сад у брата и ведет длинный политичный разговор с Олениным, чтобы выторговать лишнее за постой.

Свободная от крепостного права казачья община не избежала развития новых отношений с их властью чистогана и откровенной антигуманностью. Неслучайно, что человеческий, гуманный взгляд представляет в повести именно старик Ерошка. Он любит и жалеет всех: и убитого в разграбленном ауле ребеночка, и джигита, застреленного Лукашкой, и раненого зверя, и бабочку, по глупости летящую на огонь, и Оленина, которого девки не любят. Но сам он нелюбимый. «Нелюбимые мы с тобой, сироты!» — плача, говорит он Оленину.

Верный жизненной правде, писатель отказался от мысли рисовать в повести казачью идиллию. В лаконичных и точных художественных зарисовках он представил конец казачьей станицы, рождение в ней новых нравов, раскрыл трагедию ломки и уничтожения патриархального крестьянства. По мере работы над повестью старик Ерошка все более стано вится критиком современности, утверждающим свое отношение к миру — свободное, старокрестьянское. Гуманизм, человечность даны Ерошке как бы самой природой и долгим жизненным опытом. Оленин приобретает эти черты, борясь с самим собой и со своим прошлым.