Григорий Ефимович Распутин
«Особенности народного характера в прозе А. П. Платонова »
Проблема русского характера… Загадочная русская душа… Сила народного характера…
Каждый из писателей по-своему решал эту проблему: «очарованный странник» Лескова и носитель «роевого начала» Платон Каратаев Толстого; несгибаемый Андрей Соколов Шолохова и мужественный Егор Дремов
Народный характер в изображении Платонова как бы совмещает в себе все, что было подмечено до него, но именно этому писателю удалось показать «коренной тип» чудака-бессребренника, наивного мудреца, мужика-правдоискателя, «душевного бедняка», который пытается постигнуть истину, найти человеческую красоту и самому стать красивым. И мы видим этот трудный путь от «чудаков», от тупой покорности, каких-то бесприютных мечтаний до «одухотворенности» людей, которые силой своего характера победят фашизм и будут жить дальше, мечтая о космосе и очаровывая читателя своей мечтой. Один из них, Прометеев 20 века, воскликнет:
«- Эх, земля! Не будь мне домом — несись кораблем небес! Ответь, обыватель, на корабле мы или в хате? Ага, на корабле — тогда держи руль свинцовыми руками!» («Эфирный тракт»).
О чем мечтал Платонов, рисуя народные характеры? О том, «…как случайную нечайную жизнь человека превратить в вечное господство над чудом Вселенной».
Герои Платонова очень разные. Но сила их народного характера — в любви. Любви ко всему, что их окружает: «Перед тем, как лечь спать, отец лазал по полу на коленях между спящими детьми, укрывал их получше чунями, гладил каждого по голове и не мог выразить, что он их любит, что ему жалко их: он как бы просил прощения у них за бедную жизнь». В фигуре отца — глубина любви к людям, жажда преобразить мир силой своей любви.
Любимые герои в прозе Платонова 20-х годов «сами себе неизвестны». Они — чаще всего мастеровые, полудеревенские ремесленники, машинисты, «сироты» по своему душевному состоянию. Каждый из них находится в своеобразном поиске — странствии, скитальчестве, искании Истины. Это особые, именно платоновские скитальцы, убоявшиеся после событий революции «остаться без смысла жизни в сердце». И странствуют они каждый в своем особом пространстве". Откуда они?
Платонов пишет: «…Есть ветхие опушки у старых провинциальных городов. Туда люди приходят жить прямо из природы. Появляется человек с зорким и до грусти измождённым лицом, который всё может починить и оборудовать, но сам прожил жизнь необорудованно». Так начинается «Происхождение мастера». Слободской сирота Филат, вечный поденщик у мещан, «сподручный парень», мечтающий купить ассенизационную бочку и «стать человеком». Платонов показывает особую бедность — бедность сознанием своей бедности. Но, пережив (именно пережив!), счастливые часы единения и братства с ремесленником Игнатом, от которого Филат слышит «огнеопальные речи», герой уходит из слободы, где прожил тридцать лет. Почему? Куда он идёт? В мир. К людям.
У Филата есть мечта — мечта найти таких людей, которые знают новый смысл жизни. Ему хочется «забыть навсегда Ямскую слободу, тридцать лет дремучей жизни». И это был первый шаг героя к «будущим одухотворённым людям» от тупой покорности бесприютных мечтателей.
Герою повести «Сокровенный человек» машинисту Фоме Пухову тоже хочется «очутиться среди множества людей и заговорить обо всем мире». Это своего рода «стихийный» философ из народа, который пытается понять что-то важное в «проселках революции», «не в уюте, а от пересечки с людьми и событиями». Он «сдвинут революцией», именно она наделила его поразительной поэтичностью мысли. Не просто понять, что происходит, а осознать, почувствовать, разобраться, а происходящем — вот что движет Пуховым. И в этом осмыслении романтик и сатирик Платонов сливаются в единое целое. Отсюда возникают потрясающие платоновские характеры (их часто называют «коренным платоновским типом»). Филат, Фома Пухов, Захар Павлович, Стефан Катигроба — скитальцы и странники в дебрях собственного разума, собственных чувств, герои с вечным душевным непокоем, как бы «нечаянно» открывающие возможности человеческой души. Вот перед нами красноармеец Никита Фирсов («Река Потудань»), чья душа, как река Потудань, долго таилась и холодела подо льдом. И опять — поиск, поиск себя, поиск счастья.
Платонов описывает нам такие характеры, таких людей, без которых «народ неполный». В повести «Джан» такие люди воплощены в образе Чагатаева, который выводит народ джан — символический образ всех одиноких, сиротливых, обездоленных — из плена бесплодной впадины в пустыне. И это победа над «тормозами покорности», разобщением людей. Но вот перед нами другой тип (тоже народный характер!) человека. Машинист Мальцев (рассказ «В прекрасном и яростном мире») уверился в своем личном мастерстве, внутренне отошел от всех. Он «ослеплен» этой гордыней. А спасает его юный помощник, решивший «победить «неуловимый расчет гибельных сил».
Разные характеры, разные судьбы, но создается впечатление, что это твои знакомые, — так точно Платоновым выписаны эти характеры. Но, пожалуй, самые пронзительные характеры — в «Одухотворенных людях». Уже название этого сборника символично. «Одухотворенные» характеры объединяет творчество духа. Именно особый народный дух помогает вернувшемуся с войны Иванову, человеку с ожесточившимся сердцем, совершить подлинное возвращение к самому сокровенному, понять и оценить молчаливый подвиг жены и сына Петрушки. Вообще, рассказы Платонова о войне поражают, переворачивают душу читателя. Потрясает пронзительность описания людей и событий. «Мне кажется, что мне кое-что удается, потому что мной руководит воодушевление их подвигом», — писал Платонов.
Платоновские машинисты и мастера в рассказах «На заре туманной юности», «Фро», вошедшие в историческую народную память, красноармейцы, преградившие путь фашистским танкам в Севастополь («Одухотворенные люди»), дети с их «вкусом чуда» жизни («Июльская гроза», «Ветер-хлебопашец») — это «удивительная галерея народных характеров. «Без них был бы неполон портрет родной страны, портрет родного героя» — с этими словами критика