«Тема поэта и поэзии в лирике А. С. Пушкина»

Выбирая в своем творчестве тему поэта и поэзии, А. С. Пушкин не был новатором — до него о значении поэтического творчества уже рассуждали в своих произведениях такие великие предшественники, как Гораций, Ломоносов, Державин. Новаторство Пушкина проявилось в том, что он сделал эту тему одной из ведущих в своем творчестве — не случайно первым опубликованным стихотворением было «К другу стихотворцу» (1814 г.), одним из последних — «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» (1836 г.).

И все-таки необходимо отметить, что в лицейской лирике эта тема всего лишь намечается — поэт с ней играет; достаточно полно она была отражена в стихотворениях петербургского периода «Вольность» и «Деревня». В это время тема поэта и поэзии тесно переплетается с вольнолюбивыми мотивами — особенно ярко это проявляется в «Вольности»; здесь автор декларирует свои цели:

Хочу воспеть свободу миру,

На тронах поразить порок.

То есть в данный период жизни Пушкин считает основной целью поэта проповедование вольности. Не менее полно эта мысль развивается в более позднем произведении того же периода — стихотворении «Деревня». Здесь автор осознает силу поэтического творчества.

Почто в груди моей горит бесплодный жар

И не дан мне судьбой витийства грозный дар?

Необходимо отметить, что, употребляя слово «дар», Пушкин тем самым подчеркивает избранность стихотворца Богом, его неземное начало, что будет развито в более позднем творчестве.

Дальнейшее развитие темы поэта и поэзии — стихотворение 1825 года «19 октября», где, в отличие от бунтарского романтизма лирики 10-х годов, появляются элегические начала, происходят размышления на уровне души; начинают преобладать личные интонации.

Результатом этого ухода в себя можно считать самое яркое, общепризнанное стихотворение данной темы — «Пророк». Именно чтобы подчеркнуть божественное начало настоящего поэта, Пушкин использует в этом произведении возвышенную лексику, библейские образы.

Первым двустишием автор нагнетает мрачную атмосферу, одновременно подчеркивая избранность поэта не от рождения, а за реальные дела; необходимость пройти процесс самоочищения до встречи с ангелом. Серафима же отделяет от будущего пророка то, что засело слишком глубоко, — накипь мирской суеты, предрассудки окружающей жизни — и наделяет его поистине божественной силой «глаголом жечь сердца людей».

Отныне стихотворец становится носителем воли всевышнего — он познал истину и должен проповедовать ее другим…

Дальнейшее развитие темы можно проследить, рассмотрев такие произведения, как «Поэт» и «Поэту». Первое, на мой взгляд, является органичным продолжением «Пророка» — здесь звучит призыв поэту не растрачивать свои силы попусту; он не должен преклонять свой дар ни перед кем: будь то или власть, или общественное мнение — ведь действует он по указанию свыше. Главное — быть творцом и бескомпромиссным в своих оценках, быть уверенным в правильности своего пути и идти по жизни не оборачиваясь ни на кого; ведь народ — не судилище его творчества, высочайшая оценка для поэта — его собственная, он должен испытывать чувство гордости за свое ремесло.

Как будет сказано в стихотворении «Элегия», счастье для Пушкина — «мыслить и страдать»; даже не результаты кропотливого труда, а сам процесс создания произведения:

Порой опять гармонией упьюсь,

Над вымыслом слезами обольюсь.

Настоящая награда, по мысли автора, находится внутри самого поэта, в его душе.

Реакция окружающих не должна останавливать глашатая «истин вековых» — даже если вокруг никого в настоящий момент не будет, как в стихотворении «Эхо», — ведь слава и внешнее одобрение столь же призрачны, сколь мираж или эхо… Поэт должен проповедовать идеи бога, «жечь сердца людей» своим словом, пусть даже вокруг останется лишь мрачная пустыня.

Эта отрешенность стихотворца исчезает в полном жизненной энергии стихотворении «Осень» — здесь поэтическое творчество является неотъемлемой частью жизни, жить для

А. С. Пушкина — значит создавать, а создавать — жить. Именно на этой оптимистической волне появляется корабль с парусами, полными ветра; эта «Громада» и символизирует неутихающую, постоянно бурлящую, полную надежд и разочарований человеческую жизнь, да, пожалуй, и всю Россию. Тут же у поэта появляется вопрос:

Куда ж нам плыть?

То есть он пока не видит будущего и, полный светлых чувств, силится что-либо разглядеть на горизонте, но ничего не видит…

Позже, в стихотворении 1836 года «(Из Пиндемонти)», Пушкин подтверждает свою верность прежним идеалам юности, сужая все-таки круг адресатов этого произведения: уже не широкой массе, лишь узкому кругу избранных, и в первую очередь самому себе. В этих призывах уже слышен голос опытного, перенесшего многое, но тем не менее не отступившего с прежних позиций человека. Теперь не только поэт, но и любой человек, по мнению Пушкина, должен

Никому

Отчета не давать, себе лишь самому

Служить и угождать.

Своеобразный итог жизни Пушкин, вослед Державину, подводит в стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» (1836 г.). Здесь автор перечисляет то, что он смог сделать, будучи поэтом:

…чувства добрые я лирой пробуждал

…в наш жестокий век восславил я Свободу

И милость к падшим призывал.

То есть отдался не просто поэтическому творчеству, а стал тем самым пророком, о котором сам говорил в середине 20-х годов.

Пушкин, на мой взгляд, является первым поэтом, к которому можно применить высказывание «поэт в России больше, чем поэт».

Да, именно он первым вышел из границ области литературной, не забывая о своем призвании. Во многом именно по стопам Пушкина пойдут и Некрасов, и Лермонтов, который напишет продолжение «Пророку», и многие другие русские литераторы. Пушкин стал тем светом в конце туннеля, на который впоследствии ориентировалась практически вся прогрессивная интеллигенция.