«Стихотворение В. Маяковского «Прозаседавшиеся» (восприятие, истолкование, оценка)»

В советскую литературу Маяковский вошел, прежде всего, как певец социалистического общества. Но, говоря о главной функции поэзии Маяковского, нельзя забывать, что новое утверждалось в острой и непримиримой борьбе со старым. Эта борьба в условиях 20-х годов была направлена против врагов революции — мещан и бюрократов. Грозным оружием ее Маяковский считал сатиру.

В 1922 году выходит в свет стихотворение «Прозаседавшиеся», новое сатирическое произведение. В нем впервые прозвучала одна из стержневых тем послеоктябрьской сатиры поэта — борьбы с бюрократами.

Существенной особенностью первого произведения Маяковского о бюрократах является то, что в нем нет конкретного образа бюрократа, но зато есть обобщенная картина «заседающих бюрократов». Сатирический эффект в стихотворении нарастает постепенно. В начале мало что предвещает сатирическое звучание: мы узнаем, что каждое утро («чуть ночь превратиться в рассвет») поэт видит, как «расходится народ в учреждения». Настораживает лишь перечень этих учреждений — даже от наименования их названий («то в глав, кто в ком, кто в полит, кто в просвет.») становится немного не по себе. А вот сатирическое звучание второй строфы уже не вызывает сомнения:

Обдают дождем дела бумажные,

Чуть войдешь в здание:

Отобрав с полсотни —

Самые важные!-

Служащие расходятся на задание.

Для Маяковского бюрократизм всегда будет означать слепую власть бумажки, циркуляра, инструкции, которая употребляется в ущерб живому делу. В данном стихотворении Маяковского интересует заседательский раж бюрократов. Поэтому мы тут же узнаем, что, отобрав с полсотни «самых важных» дел, «служащие расходятся на заседания».

Далее мы узнаем о просителе, обивающем пороги этого учреждения «со времени она», желая быть принятым одним из его работников Иван Ванычем. Четырежды взбираясь «на верхний этаж семиэтажного дома», проситель пытается попасть на прием к Иван Ванычу, но все время слышит ответ секретаря: «Заседают». Здесь-то и обрисовывает поэт типы заседаний, на которых присутствуют «служащие».

Уже в первой попытке встретиться с Иван Ванычем проситель слышит: «Товарищ Иван Ваныч ушли заседать — объединение Тео и Гукона». Только отъявленному бюрократу придет в голову объединить такие несовместимые по роду деятельности учреждения — Театральный отдел главполитпросвета (ТЕО) и Главное управление коннозаводства при Наркомземе (ГУКОН). Но как это ни абсурдно, за фразой «объединение Тео и Гукона» стоят реальные факты.

Вторично «исколесив сто лестниц», проситель, придя в учреждение, узнает, что Иван Ваныч опять «заседают». На этот раз высмеивает поэт узость, никчемность темы заседания — «покупка склянки чернил Губкооперативом». А в третий раз на месте вообще никого не оказывается, потому что «все до 22 лет на заседании комсомола». Сатирическое звучание не ослабевает и тогда, когда вновь, уже «на ночь глядя» приходит проситель в учреждение и узнает, что таинственный Иван Ваныч на этот раз «на заседании а-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома». В этой нарочитой бессмыслице Маяковский высмеивает любовь к сложным аббревиатурам, характерным для 20 годов. Эти четыре эпизода поисков «Ивана Ваныча» — подступ к главной картине, которая разворачивается, когда «взъяренный» посетитель, «дикие проклятья дорогой изрыгая», врывается на заседание и видит «странную картину»:

Сидят людей половины.

О дьявольщина!

Где же половина другая?

На свой вопрос посетитель получает ответ секретаря: «Оне на двух заседаниях сразу». Художественный прием, к которому прибегает в данном случае поэт, — сатирический гротеск, основанный на предельной гиперболизации обличаемых черт. Гротесковая картина заседания «людей половинок» вызывает у нас веселый смех. Сатирический эффект усиливается еще и тем, что «взъяренному», мятущемуся от «страшной картины» герою противостоит «спокойнейший голосок» секретаря, невозмутимо разъясняющий, почему заседающим приходится «раздвояться». В этой картине содержится кульминация всего произведения: изображение заседающих бюрократов достигло предельного сатирического заострения.

Идущая после этой картины заключительная строфа звучит как итог всего стихотворения: «О, хотя бы еще одно заседание относительно искоренения всех заседаний». Эти строки — словно крик души поэта, который устал от никчемности бюрократов и их деятельности. В последствии они приобретут поистине всенародную известность.

Для меня стихотворение «Прозаседавшиеся» — это великолепный образец сатиры Маяковского, создавая который поэт широко применял разнообразные художественные приемы. Это и излюбленный им сатирический гротеск, и гипербола в эпизоде с половинами людей, и прием контраста. Восхищает меня и стихотворная речь поэта, пересыпанная неологизмами («взъяренный», «раздвояться», «прозаседавшиеся»). Все это создает неповторимый облик поэта-сатирика, беспощадный смех которого долетает до нашего слуха с каждой строчки стихотворений.