«Кавказ в лирике А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова»

Многих русских писателей манил Кавказ, таинственный край, «где люди вольны, как орлы». Кавказ называли «Тёплой Сибирью»; туда в действующую армию ссылали неугодных. На Кавказ ехали и молодые люди в жажде побывать в «настоящем деле», туда стремились и как в экзотическую страну чудес. С 1817 Россия вела борьбу с разрозненными горскими племенами, объединившиеся в борьбе за свободу под знамёнами Шамиля. Участвовали в этой войне и иные офицеры М. Лермонтов и Л. Толстой, но не войну воспели они в своих кавказских творениях, а прекрасную, суровую, дикую красоту гор, колоритную жизнь горцев, чарующую красоту горянок, легенды и сказания аулов.

В своё время Белинский отмечал, что Кавказ сделался для русских «заветной страной воли и неисчерпаемой поэзии» с лёгкой руки А. С. Пушкина. В его стихотворении «Обвал» с необычайной силой и поэтичностью изображена могучая и дикая природа:

Дробясь о мрачные скалы,

Шумят и пенятся валы,

И надо мной кричат орлы,

И ропщет бор,

И блещут средь волнистой мглы

Вершины гор.

Своему другу Н. Раевскому Пушкин посвятил поэму «Кавказский пленник». Восторгаясь красотой Кавказа, он писал: «Забуду ли его кремнистые вершины, Гремучие ключи, увядшие равнины…». В этой романтической поэме противопоставлены разочарованное «дитя цивилизации» — русский, «европеец» и …, дитя природы, «дева гор», живущая естественной жизнью, воплощение любви и самопожертвования. Поэма Пушкина открывает тему трагического противостояния России и Кавказа, тему, которая, видимо, никогда не будет исчерпана.

Мотив любви к Кавказу проходит и через всё творчество М. Ю. Лермонтова, которого в своё время поразила поэма «Кавказский пленник». Неудивительно, что некоторые черты (гордое одиночество, таинственность, пылкая страсть) объединяют героев пушкинской поэмы и героев Лермонтова:

И хладен блеск его очей… …Чувства, страсти, В очах навеки догорев, Таятся, как в пещере лев, Глубоко в сердце…

Кавказ для Лермонтова связан с воспоминаниями его детства, романтическим мироощущением, тоской по необычному, потребностью в величественном. С юношеских лет он грезил Кавказом, бывая там, он слушал рассказы про страну, записывал народные песни. Поэма «Беглец», например, выросла из черкесской народной песни. Поэму эту следовало бы читать всем, кто в разные годы принимал решения об усмирении непокорных горских народов. Нет для черкеса большего позора, чем трусость на поле боя и неумение отомстить. С презрением отвернулся от беглеца и умирающий друг, и возлюбленная, и даже мать. И когда на утро «удар кинжала пресёк несчастного позор», мать его лишь «хладно отвернула взор».

Лермонтов славит Кавказ и устами своего героя Мцыри, предпочитающего жизни в неволе три дня жизни на свободе.

Сияньем голубого дня

Упьюся я в последний раз.

Оттуда виден и Кавказ!

Быть может, он с своих высот

Привет прощальный мне пришлёт…

Блуждавший в пустыне мира печальный Демон находит край, достойный его судьбы и страсти:

Прекрасен ты, суровый край свободы!

И вы, престолы вечные природы.

Наконец, сам поэт в стихотворении «Кавказ» восклицает:

Как сладкую песню отчизны моей

Люблю я Кавказ!

Как бы предвидя современную трагедию русско-кавказских отношений, А. С. Пушкин писал:

Кавказа гордые сыны,

Сражались, гибли вы ужасно,

Но не спасла вас наша кровь…

А Лермонтов, как бы в продолжение этой жизни, философски замечает:

И с грустью тайной и сердечной

Я думал: «Жалкий человек…

Чего он хочет… Небо ясно.

Под небом много места всем;

Но беспрестанно и напрасно

Один враждует он — зачем?

(«Валерик»)