«Осуждение сталинизма в произведениях современной литературы»

В течение 30 лет нашим людям внушалась мысль о величии Сталина, его умении все предусмотреть и о том, что по мере продвижения страны к лучшему будущему врагов становится все больше. И чем громче хвалили Сталина, тем больше беззаконий и преступлений совершалось. Но и после его смерти долгие десятилетия людей приучали к тому, что нужно думать, говорить и писать так, как велено сверху. И многие на самом деле начали верить в этот великий обман, а другие были вынуждены лицемерить. Однако наступило все-таки время, когда этот заговор молчания был нарушен. Наша литература сказала свое сильное и правдивое слово о сталинизме, о его истоках и преступлениях.

Вновь вспомнили то, что писалось после XX съезда КПСС. Невозможно охватить все, опубликованное о Сталине и его эпохе в последнее время. Да и зачем делать это в школьном сочинении? Достаточно сказать, что произведения Рыбакова, Гроссмана, Домбровского, Солженицына, Дудинцева, Шаламова, Гранина и других написаны не только во имя правды, но и для того, чтобы эта черная эпоха не возвратилась вновь. После того как «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова были напечатаны в журнале «Дружба народов», на редакцию обрушился поток писем. Роман всколыхнул страну. Особое место в нем занимает Сталин, мрачная и зловещая фигура. События происходят в 1333—1Э34 годах, когда культ личности стал принимать свои страшные формы.

Заслугой автора является показ, как сам генсек постоянно формировал свой культ. В романе есть такой эпизод. Сталин настойчиво стремится рать из воспоминаний революционера Енукидзе одну «деталь», которая ворит, что он, Сталин, даже и не знал о существовании подпольной типографии «Нина» в Баку. Ради своего возвеличивания он готов пойти на все: залить страну кровью, предать и обмануть всех, назвать белое черным и наоборот. «Нужны неисчислимые материальные и человеческие жертвы. Если при этом погибнет несколько миллионов человек, история простит это товарищу Сталину». Такие мысли вкладывает Рыбаков «вождю народов». К счастью, история не простила. А жертвы?.. Жертвы были. И много. Так много, что до сих пор не удается точно подсчитать их.

Автор романа рисует и образы жертв. Это и политики, посмевшие бросить вызов Сталину или чем-то ему мешавшие (Киров, дипломат Будягин, например), и простые люди, такие, как студент Саша Панкратов, честный человек и истинный патриот. За ним, его друзьями и миллионами других людей нет вины, но она и не требуется. Их унижение и даже уничтожение нужны Сталину и его окружению для утверждения своей власти и бесчеловечного режима. Пройдя вместе с Сашей и другими репрессированными «по мукам», мы отчетливо понимаем всю тяжесть вины сталинизма. Благодаря писателю мне стала намного понятнее психология этого диктатора, та легкость, с которой он слал на уничтожение массы людей.

В отличие от Рыбакова, Василий Гроссман в романе-эпопее «Жизнь и судьба» меньше останавливается на личности самого Сталина, а больше исследует сталинизм как явление. Он тщательно анализирует систему личной власти и всеобщего подавления, психологию старых большевиков, без молчаливой поддержки которых диктатор не удержал бы власть, а к ней он пришел по их головам. Писатель создает галерею образов, представляющих систему сталинизма. Это и палачи, «мастера заплечных дел», например один из подручных Ежова, «энтузиаст 37-го года» генерал Неудобное. Такие легко совершали самые чудовищные преступления да еще оправдывали их высшими интересами. Это и аппаратчики высокого ранга, например Гетманов, один из секретарей обкома Украины. Он предстает перед читателем как карьерист, человек без принципов и биографии. Мастерски охарактеризован и редактор республиканской газеты Сагайдак, искренне считавший, что можно и должно молчать о народе и голоде, землетрясении и страшном пожаре на шахте. Главное—это «воспитывать читателя». А такое воспитание превращало людей в роботов. Встречаем и генералов, способных ради красивого рапорта ни за что положить тысячи солдат. Видим «ученых», которые по методу Жданова и Лысенко травят талантливых, преданных науке людей, обвиняя их в «противопоставлении себя коллективу», в «духе реакции и мракобесия» и прочих «грехах».

Роман грандиозен по количеству персонажей, в большинстве своем реалистичных. Многие из им подобных встречались совсем недавно, а некоторые не исчезли и до сих пор. Другой тип героев Гроссмана представлен в романе Мостовским, Крымовым, Абарчуком. Эти представители старой гвардии большевиков с тревогой следили за ненормальными явлениями в обществе, за арестами своих бывших товарищей. Но они сковали себя партийной дисциплиной. Подобная мораль запрещала им выступать против линии партии. Чувствуя ее неправильность, они не нашли в себе мужества или решимости вступиться за опороченных товарищей. Многие из них оставались при этом внутренне честными, преданными старым идеалам. Но их фанатизм заставлял давать показания против невинных людей, признавать не совершенные преступления, освящать своим авторитетом беззаконие. Одни это делали по малодушию, другие — по слепой вере.

Так, опираясь на палачей, карьеристов и прихлебателей, с одной стороны, и на слепо преданных партии большевиков, с другой, Сталин и формировал свой культ. Благодаря автору я понял, на чем держалась система сталинизма. Очень глубоки рассуждения писателя и мысли, вложенные в уста героев. Они достигают силы обобщения. Гроссман говорит, что одно слово диктатора могло уничтожить тысячи, десятки тысяч людей. Маршал, нарком, секретарь обкома — люди, вчера командовавшие армиями, республиками, областями, сегодня могли обратиться в ничто, в пыль и, позванивая котелочками, ожидать баланды у лагерной кухни. Вся политика была направлена на то, чтобы полностью искоренить дух свободы и инакомыслия.

«Лагерю предстоит слияние с запроволочной жизнью» — так передает писатель теорию палачей, которые доказывают, что лагерь и есть высшее торжество великих принципов. И как много сделано было этими преступниками, чтобы превратить страну в единый лагерь! Колючая проволока и караульные вышки стояли чуть не в каждом уголке великой державы.

В романе постоянно проводится параллель между лагерями — сталинскими и фашистскими. И не случайно вкладывает Гроссман в уста гестаповского теоретика Лисса рассуждения о национализме как о главной силе XX века, о Гитлере и Сталине как о вождях нового типа. И читатель не может не согласиться, что всякая тирания, всякое беззаконие, поставленное в основу государственной политики, всякое пренебрежение интересами миллионов людей, оправдываемое «высокой» целью, родственны, какими бы теориями они ни прикрывались. Осуждение сталинизма и его преступлений в рассмотренных произведениях полное. Нет места «идеям», которые обрекают людей на роль бесчувственного строительного материала в руках «вершителей истории».