«Оценка стихотворения А.С.Пушкина «И вновь я посетил…»»

Как сложно анализировать поэзию, как трудно найти те слагаемые, из которых складывается гармония поэтического слова! Увенчались неудачей попытки Сальери «проверить алгеброй гармонию», а ведь он имел в виду не поэзию, а музыку. Слова складываются в рифмованные строчки, и возникает чудо стиха, доступное лишь чуткому уху и глазу.

В стихотворении А.С. Пушкина «И вновь я посетил…» строчки не рифмуются, они сами по себе создают тончайшую элегическую ритмику, слова пластичны, и создается впечатление человеческой зрелости, которая всегда ведет к мудрому пониманию законов бытия.

Первая часть стихотворения биографична. Встреча с родовым гнездом Михайловским, где ему пришлось пробыть «в заточенье», то есть без права выезда, наполняет душу поэта воспоминаниями:

Вновь я посетил тот уголок земли,
Где я провел изгнанником два года незаметных.

Меня в этих строчках несколько смущает слово «незаметных». Ведь уединение, насколько мне известно, очень тяжело переносилось поэтом. Но затем я вспоминаю, что эти два года жизни у Пушкина были наполнены самообразованием и творчеством. Там же, в Михайловском, в «обители пустынных вьюг и хлада» была написана гениальная трагедия «Борис Годунов», поэма «Цыганы», множество стихотворений, которые считаются непревзойденными шедеврами. Значит, в самом деле «время трудов и вдохновенья» течет очень быстро.

Поэт говорит об изменениях, которые происходят с человеком через десять лет жизни. Но опять же не конкретизирует, потому что действительные события не так уж важны в данном случае. Существует, по мнению Пушкина, некоторый общий закон, которому человек неизбежно покоряется. Но все же прошлое имеет власть над душою и потому, что «минувшее меня объемлет живо…». А в минувшем — старуха-нянька, разделившая с ним вынужденное заточенье и заботившаяся о нем, наверно, больше, чем о родном сыне. Не случайно поэт вспоминает о ее «кропотливом дозоре».
Но пейзаж не имеет в данном случае определенной конкретики, не может служить географическим указателем. Он — часть мироощущения поэта, в нем его душа, его вдохновение. Краски и звуки сливаются в своеобразную симфонию, в которой светлая печаль и воспоминания об иных берегах и иных волнах.

Меня поражает умение Пушкина придать характер поэтичности деталям, которые в нашем бытовом представлении далеки от поэзии. Ну что может, на первый взгляд, быть красивого в «дороге, изрытой дождями»? А в стихотворении она — часть цельной и гармоничной картины. Именно возле нее — три сосны, шум которых приветствовал поэта в юности. Одна сосна поодаль, другие две — рядом, а возле них молодая поросль. На нее не просто приятно смотреть. Все это символизирует вечность и бесконечность жизни.
Одинокая сосна, та, что поодаль, так и осталась одинокой. Поэт сравнивает ее со старым холостяком. Невольно на память приходит библейское выражение «бесплодная смоковница».
Победной тональностью звучит обращение Пушкина к молодым деревцам:

Здравствуй, племя
Молодое, незнакомое!

И в то же время элегической грустью веет от осознания того, что:
…не я
Увижу твой могучий
Поздний возраст,
Когда перерастешь моих знакомцев
И старую главу их заслонишь
От глаз прохожего.

Но человеку, имеющему семью, обеспечено продолжение, так же как и дереву, пустившему корни вширь. Увидит внук поздний возраст питомцев сосны, «услышит их приветственный шум». Я смотрю в окно и вижу распустившуюся молодую листву берез. Их ветви колышутся от ветра, небо над ними — синее-синее, оно вызывает ощущение бездонности, чего-то огромного и бесконечного. По сравнению с ним многое кажется суетным и ничтожным.