«Жанр рассказа в творчестве В.М. Шукшина»

Всё это было бы смешно,
Когда бы не было так грустно.
М. Ю.Лермонтов

За свою короткую жизнь (1929-1974) Шукшин написал два романа («Любавины», «Я пришёл дать вам волю»), несколько повестей («До третьих петухов», «Там, вдали» и др.) и множество рассказов, благодаря которым он и стал известным писателем. В этих рассказах изображаются внешне вполне заурядные люди, живущие в разных деревнях или в маленьких провинциальных городках России в 60 — 70-е годы XX века. С шукшинскими героями ничего необычного не происходит, но в их жизни и характерах автор находит серьёзное содержание, общечеловеческий смысл.

Рассказом в литературоведении принято называть малую форму эпической прозы. В нём обычно описывается интересный эпизод из жизни героя, но нет, как в романе, всесторонней картины жизненного уклада этого самого героя, нет сложного и завершённого действия. Рассказы Шукшина перерастают рамки «малой эпической формы», так как автор ставит перед собой очень серьёзные художественные задачи. Шукшин считал: надо писать рас-сказы-судьбы, рассказы-характеры, рассказы-исповеди; самое мелкое, что может быть, — это рассказы-анекдоты. Иными словами, Шукшин стремился расширить жанровые рамки рассказа, вместить в эти рамки содержание, предназначенное, скорее, для романа или повести.

К рассказам-судьбам можно отнести рассказ «Залётный» (1969). Автор повествует о герое, который осмысляет жизнь перед смертью. Саня Залётный мучается, что неправильно, плохо прожил свою жизнь. Он много суетился, был художником по профессии, но настоящим художником так и не стал. Только умирая, Саня понимает, как надо радоваться жизни и уже в этом видеть счастье.

Однако больше всего у Шукшина рассказов-характеров, например: «Чудик» (1967), «Сапожки» (1970), «Алёша Бесконвойный» (1972). В характерах своих героев автор пытается разглядеть интересное, индивидуальное, поэтому часто персонажей Шукшина критики называют «чудиками». Чудик, сельский киномеханик, приезжает в гости к брату на Урал и, желая сделать приятное снохе, разрисовывает детскую коляску, чтобы ребёнок лежал в ней, как будто в корзине с цветами, а мамаша радовалась. Сельский шофёр Сергей Духанин, бесконечно любя свою жену и не умея высказать эту любовь, делает ей дорогой подарок — покупает городские красивые сапожки. Скотник Алёша Бесконвойный готов работать с утра до вечера, а в субботу, несмотря ни на какие уговоры, устраивает себе выходной и пять часов парится в бане, обдумывая без спешки свою жизнь, прошлую и настоящую.

Да, герои Шукшина необычны, но «чудаки украшают мир» (М.Горький), ибо с их появлением исчезает скука. Писателя привлекает не мещанская деловитость, направленная на приобретение различных вещей, а романтическое отношение к жизни, способность к красивому поступку. Чудики — люди думающие, мечтательные, лишённые зависти и корысти, светлые люди. Чудики порой комичны, окружающие их не понимают. Товарищи удивились покупке Сергея Духанина (где же его жена Клавка будет ходить в таких красивых сапожках?); даже жена называет киномеханика Василия Егоровича Князева «чудиком»; Алёшу Бесконвойного вообще звали Костя Валиков, а «Бесконвойным» его прозвали в деревне за безответственность (ни в какую не соглашался работать в колхозе по выходным). От обычных людей странных героев Шукшина отличает то, что «они талантливы и красивы». Красота их, по мнению писателя, в том, что их судьбы слиты с народной судьбой; они отдельно не живут, потому что они особенно отзывчивы и в радости, и в беде.

Сложно определить жанр рассказа «Миль пардон, мадам!»( 1967). На первый взгляд это рассказ-анекдот: история Броньки Пупкова о покушении на Гитлера очень напоминает охотничьи рассказы, которых герой знал множество и мастерски рассказывал на привале городским охотникам. Но если посмотреть, как герой переживает эту историю, как искренне плачет в конце, можно понять, что перед нами что-то большее, чем байка. Думается, что это рассказ-исповедь.

Бронька был на войне санитаром фронтового госпиталя, хотя мог бы быть снайпером, так как отец научил его, ещё подростка, отменно стрелять. Но Бронька до войны отстрелил себе два пальца на охоте, поэтому был годен только к нестроевой службе. Герой честно выполнял обязанности санитара, имел даже медали за службу, но всё равно был несчастлив, так как не сумел отомстить фашистам, как ему хотелось. Сколько горя, смертей и страданий он видел в госпитале! Он ненавидел Гитлера, развязавшего эту страшную войну, но ненависть его не нашла выхода в каком-нибудь подвиге, он не совершил ничего, что мог бы совершить, по собственному представлению. Война «не отпускает» Броньку и через двадцать лет. Обострённая совестливость, неудовлетворённая жажда справедливости приводят к тому, что он лично хочет расквитаться с Гитлером. Рассказывая о покушении, он не самолюбие своё тешит, а мечтает о высшей справедливости. Странная, выдуманная история Броньки — это выплеснувшаяся душевная мука, исповедь о себе на войне. Поэтому Бронька не отказывается от своей истории, хотя его вызывают в сельсовет на проработки, хотя вся деревня смеётся над ним. Бронькина история — это, как объяснял водном интервью сам Шукшин, трагический «вопль души», показывающий, что человек не желает мириться со злом, но и не может уничтожить мировое зло. Шукшин изобразил Броньку сочувственно, так как понял, что «человеческая душа мечется и тоскует, если она не возликовала никогда, если не исполнила своего предназначения» (цитируется по книге В.И.Коробова «Василий Шукшин» М., 1988, с.227).

Итак, можно сказать, что Шукшин восстановил в русской советской литературе жанр «рассказ случая», то есть рассказ о самом обычном для современной жизни происшествии, рассказ без занимательного сюжета, глубокомысленных рассуждений, неожиданной развязки. Такие рассказы создавались русскими писателями конца XIX — начала XX века (Д.В. Григоровичем, А.И.Куприным, В.Г.Короленко). При этом Шукшин отказывается от чрезмерно подробного описания, которое характерно для рассказов указанных авторов, и стремится наполнить свои небольшие произведения не деталями-подробностями, а глубоким социальным и нравственным содержанием. Такой подход к рассказу был у А.П.Чехова, умевшего на нескольких страницах передать историю жизни героя («Ионыч», «Душечка» и др.). Из этого сравнения, однако, не следует, что рассказы Шукшина только повторение рассказов Чехова.

Механически перенести чеховские художественные приёмы на новый жизненный материал невозможно, так как именно материал и индивидуальность автора диктуют художественные средства изображения, иными словами, шукшинские рассказы одновременно похожи и непохожи на чеховские. Чехов изображал русских людей конца XIX — начала XX века, описывая их жизненные обстоятельства и проблемы; Шукшин показывает русских людей середины XX века: они живут уже в другом государстве, у них другой жизненный опыт, их волнуют другие проблемы. При этом надо признать, что и Чехов, и Шукшин умели увидеть за бытовыми заботами и повседневными раздумьями своих героев (обыкновенных людей) общечеловеческое (философское) содержание.

Для художественной манеры Шукшина, как и для манеры Чехова, характерны сжатость, простота и ясность сюжета, так как для обоих писателей важен не занимательный сюжет, а характер персонажа. Отношение Шукшина к своим героям также напоминает чеховское: оба писателя не спешат осуждать героя, но стремятся понять его. Очень сочувственно относится Шукшин к Чудику, Алёше Бесконвойному, Сане Залётному. За внешней чудаковатостью Броньки Пулкова автор увидел драму человека, который не хочет мириться с окружающим злом, а это дорого для писателя.

Можно отметить ещё одну черту рассказов Шукшина — соединение комического и трагического, что было характерно и для произведений Чехова. Внешне случаи с «чудиками» напоминают анекдоты, но как печальна, в сущности, их жизнь: их чудачества непонятны и вызывают презрительный смех, озлобление мещан и «правильных» людей. Драмы «чудиков» происходят на виду у окружающих, но как драмы никем не воспринимаются. От этого они только печальнее.