«Тема человека и природы в лирике Б. Л. Пастернака»

Замечательному русскому поэту Борису Пастернаку довелось жить в сложное для страны время, в эпоху трех революций. Он был знаком с Маяковским, начинал свою творческую деятельность, когда активно работали символисты и футуристы, сам одно время принадлежал к футуристическому кружку «Мезонин поэзии».

Рожденный в семье художника и пианистки, он с детства был наполнен прекрасным искусством. В 1914 году выходит в свет его первый сборник стихотворений «Близнец в тучах», в 1917 году — книжка «Поверх барьеров», а в 1922 году — «Сестра моя — жизнь». Так поэзия навсегда стала делом его жизни.

Поэт был уверен, что искусство — это и есть реальность, а поэзия — это «высота, которая валяется в траве под ногами». Истина и добро составляют суть творчества настоящего художника, а философская тема человека и природы становится одной из главных в творчестве Пастернака.

В ранней лирике ощущается зыбкость взгляда молодого поэта на мир, на события, происходящие в стране. Не только юному поэту, но и людям искушенным было сложно разобраться в вихре политических потрясений того времени. Поэт уловил главное: мир стремительно менялся, но где же место человеку в нем? Собственный поэтический мир был для него убежищем, источником, в котором он черпал силы. В цикле стихотворений «Темп и вариации» он говорит о необходимости противостоять разрушительным силам истории. В поэме «Девятьсот пятый год» лирический герой проходит период становления именно в годы революций. Грандиозность событий восхищает его, но вместе с тем проскальзывает мысль об «обличительных крайностях» насаждения новой власти. Поэт не может вписаться в жестокую прозу революции.

Разделяя тезис о том, что «революция пожирает своих детей», Пастернак в поэме «Лейтенант Шмидт» утверждает, что герои революции одновременно ее жертвы. Поэт, все больше вникая в окружающую жизнь, убеждается, что поэзия выше людской суеты, что только в ней — высший смысл:
Поэзия, не поступайся ширью,
Храни живую точность:
точность тайн.
Не занимайся точками
в пунктире
И зерен в мире хлеба не считай.

Искусство для Пастернака не зависит от катаклизмов эпохи. В своих высказываниях поэт всегда сохранял мудрую сдержанность культурного человека. Он не собирался конфликтовать или настаивать в отличие от современных ему поэтов, с их лозунгами, агрессией, протестами. У Пастернака тихая лирика, но от этого значение ее не уменьшается, а возрастает. В известном стихотворении «Стансы» поэт говорит о духовной свободе художника, о многом, чего он не мог принять в советской действительности, с ее декретами и постановлениями:Мы в будущем, твержу я им, как все, кто
Жил в эти дни. А если из калек,
То все равно: телегою проекта
Нас переехал новый век.

Мудрость и покой природы возвращали поэту веру в жизнь. Лирический герой поэзии Пастернака всегда вписан в окружающий пейзаж. Чувства человека, движения его души перекликаются с изменениями в природе. В стихотворении «Душная ночь» поэт рисует картину, которая мгновенно воспроизводится в душе читателя:
…У плетня
Меж мокрых веток с ветром бледным
Шел спор. Я замер. Про меня!

Восприятие природы у Пастернака тоже особое. Он меняет местами субъект и объект. Получается, что лирический герой оказывается не главным в стихотворении. Главная героиня — природа, весь необъятный мир. Деревья видят рядом с собой человека, а не наоборот.
…облака замечали: с воды похудели
Заборы — заметно, кресты — слегка…

У поэта все одушевлено: деревья, ветер, река, времена года. С ними можно поговорить, они всегда вокруг. Например, зима: «Она шептала мне: “Спеши!” губами, белыми от стужи…». Мир и природа живут и мыслят по законам поэзии. Только у Пастернака «в заплатанном салопе сходит наземь небосвод» или «предгрозье играет бровями кустарника». Большой поэтический дар и масштаб личности позволяли поэту по-иному воспринимать время: «Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?» Он понимал, что жизнь бесконечна, природа — вечна, а человек — ее мыслящее зерно.
И через дорогу за тын перейти
Нельзя, не топча мирозданья…

Или:
Мгновенье длится этот миг,
Но он и вечность бы затмил…

При такой глобальности мышления поэт смело сочетал в своих произведениях бытовые, житейские мелочи и «вечные» философские вопросы. Его стихи не о мире, они — сам мир, живой, дышащий, сохраняющий человека.