««Мовистские» произведения созданные Катаевым»

В \"мовистских\" произведениях, созданных Катаевым в 60-70-е годы, мир души героя и огромный объективный мир выступают равновеликими величинами. Человек, бросающий вызов смерти, доказывает свое право быть равным великому и бесконечному мирозданию. Он оказывается способным творить и пересоздавать мир силою своих сугубо человеческих качеств: силою памяти, богатством поэтического воображения, страстной и активной любви к жизни.

С самого начала в новой прозе Катаева носителями идеала, по которым лирический герой, стыдясь своей слабости, старается равнять себя, выступают Революционеры и Поэты. Но со временем тема Революционера сублимировалась в тему Поэта - \"революционность\" как неортодоксальное отношение к жизни стала тем \"мостком\", через который автор совершил переход от идей революционной ломки (\"Трава забвенья\") к идеям поэтической смелости и озорства, творческой озаренности в повести \"Алмазный мой венец\".

Но на этой фазе Катаев не остановился. Его \"мовизм\" обнаружил способность не только к последовательному развитию, но и к самокритике. Последний творческий цикл писателя отмечен созданием трех повестей: \"Уже написан Вертер\" (1979), \"Спящий\" (1984) и \"Сухой лиман\" (1985). Все они представляют собой в некотором роде \"римейки\" собственных произведений Катаева, написанных в разные годы. В \"Спящем\" слышны отзвуки романтической новеллы \"В осажденном городе\" (1920), в повести \"Уже написан Вертер\" Катаев разрабатывает сюжет о девушке из совпартшколы, который был пунктирно намечен в \"Траве забвенья\", а в \"Сухом лимане\" вновь появляются персонажи, отдельные эпизоды, даже некоторые образы-символы из повести \"Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона\" (1972) и даже из раннего рассказа \"Отец\" (1925).

В самом феномене \"римейка\" есть нечто, роднящее его с постмодернизмом - писание поверх известных текстов неминуемо приобретает диалогический характер. Но парадокс катаевских \"римейков\" состоит в том, что он применяет постмодернистскую стратегию к своим собственным произведениям, причем - даже к тем, которые написаны относительно недавно, уже в \"мовистский\" период. Новые произведения Катаева находятся со своими \"первоисточниками\" в достаточно сложных, по преимуществу полемических отношениях. Переписывая в своих \"римейках\" вроде бы один и тот же исходный жизненный материал, автор пропускает его сквозь призму иной художественной стратегии и фактически переписывает свое прежнее видение мира, внося существенные коррективы в свою художественную философию. Если рассказ \"В осажденном городе\" был по-ученически выдержан в жанровом ка^ ноне романтической новеллы, если в самой поэтике мемуарной повести \"Разбитая жизнь\" реализуется модернистская модель памяти как инструмента сопротивления смерти, то в повестях \"Уже написан Вертер\" и \"Спящий\" выступают наружу сюрреалистическая и постмодернистская структуры, причем в самом демонстративном - \"сновидческом\", подсознательно-иррациональном варианте.