«Сказочные сюжеты поэм Пушкина»

Сказочный сюжет лежит в основе давно задуманной Пушкиным и незаконченной его драмы в стихах «Русалка» (1832, опубликовано. 1837). Замечательно разработан в ней автором характер героини. Поначалу это обыкновенная беззаветно полюбившая крестьянская девушка. Но она оказывается способной и к безграничной ненависти. «Отчаянная и презренная девчонка», как она сама себя называет, под влиянием постигшего ее тяжелого удара превращается в суровую и беспощадную мстительницу за свое поруганное чувство, за разбитые жизни: свою, своего отца, своего ребенка. В ряду наиболее героических женских образов пушкинского творчества (Мария из «Полтавы», Полина из «Рославлева») образ дочери мельника из «Русалки» является не только самым демократичным по общественному положению, но и самым народным по существу своего характера. В то же время при исключительной естественности и простоте в разработке характеров, ведении диалога, развитии драматического действия, народной простоте языка поэт сумел коснуться здесь, как и в «маленьких трагедиях», таких глубин человеческой психики, что его пьеса-сказка приобрела подлинно трагическое звучание.




«Русалка» в особенности обнаруживает необыкновенную зрелость таланта Пушкина,- справедливо восторгается Белинский: великий талант только в эпоху полного своего развития может в фантастической сказке высказать столько общечеловеческого, действительного, реального, что, читая ее, думаешь читать совсем не сказку, а высокую трагедию…» (VII, 569). Причем это общечеловеческое содержание высказано автором «Русалки» в глубоко национальной, подлинно народной форме.

Новые начала, возникающие в пушкинском творчестве 30-х годов, ярко проявляются и в поэмах. Кроме «Домика в Коломне» Пушкин написал в последние годы своей литературной деятельности три поэмы: незаконченную поэму «Тазит», «Анджело» и «Медный всадник». При этом во всех трех поэмах Пушкина занимает не проблема вольнолюбивой личности, героя-индивидуалиста, а вопросы широкого государственно-политического, культурно-исторического и этико-философского порядка. Наглядно сказывается это, если мы сопоставим с написанной ранее под влиянием первых кавказских впечатлений поэмой «Кавказский пленник» поэму «Тазит» (1829, опубликовано. 1837), подсказанную непосредственными впечатлениями от нового путешествия Пушкина через весь Кавказ в 1829 г. В «Тазите» не только нет героя, наделенного автобиографическими чертами, но это вообще: кавказская поэма в полном смысле слова, уходящая всеми своими корнями в быт и нравы горских народов. В ней также действует исключительная личность, Тазит, однако он не является откуда-то извне; он горец, но только испытавший воздействие иной этики и культуры, противостоящей этике и культуре горцев. Проблема столкновения двух культур и составляет тему поэмы о Тазите.