«Великое искусство исторического романа Пушкина»

Очень скупо, сдержанно Пушкин использует и исторические документы. Из русских романистов 30-х годов ими довольно широко пользовались Марлинский, Вельтман; Лажечников полагал, что изобилие документов, цитат усиливает достоверность, правдоподобие исторического романа. Пушкин вводил документ в свое повествование в исключительных случаях. Так, в «Капитанской дочке» он цитирует подметные письма Пугачева, распоряжения оренбургского губернатора, необходимые ему для того, чтобы подчеркнуть народность восстания, ограниченность и тупость оренбургских властей. При этом читатель почти не ощущает приводимых в произведении документов, настолько они органично и естественно входят в текст. Пушкин никогда не прибегал также и к поверхностной беллетризации исторических источников, что получило широкое распространение в западно-европейском историческом романе периода его упадка.
Для «Капитанской дочки» характерен энергичный стиль, присущий мастерству великого русского поэта, лаконизм, отсутствие всяких украшающих моментов, немногочисленность всегда точных и выразительных метафор. Пушкин пренебрегал теми, по его определению, «блестящими выражениями, которые ничему не служат», но которые были весьма модны в исторической беллетристике и в исторических сочинениях 30-х годов. В своем интересном исследовании «Пушкин в работе над историческими источниками» Г. П. Блок сопоставляет описание разоренной Пугачевым Казани, у реакционного историка В. Г. Броневского и у Пушкина.




В описании Броневского читаем, что «на пожарищах тлелись человеческие кости; обнаженные дети, прося пищи, искали отцов; младенцы умирали в объятиях умерших матерей; рассеченные трупы разбросаны были повсюду; и дымящаяся кровь вопияла к небесам об отмщении». У Пушкина: «Казань, обращенная в груды горящих углей, дымилась и рдела во мраке». Эта замечательная пушкинская лаконичность присуща не только его «Истории Пугачева», но и его историческому роману.
Использование поэтом старинного русского языка, с одной стороны, и народного просторечия, с другой, строго подчиняется в его романе художественным задачам. В «Капитанской дочке», например, Пушкин проводит различие между речью старика Гринева и речью Гринева-сына. По языку Гринева-отца читатели ощущают, что он является представителем предшествующей исторической эпохи; особенности речи Петра Андреича Гринева свидетельствуют о влиянии на него современной литературы. Однако не при помощи архаизации языка достигает Пушкин правдивости и художественной рельефности образов своих героев, а последовательно проведенным принципом индивидуализации их языка. Каждый из них говорит своим особым языком, соответствующим уровню его культуры, его характеру, общественному положению. Таков сжатый и суровый склад речи старика Гринева, словоохотливая старушечья болтливость Василисы Егоровны, саркастический язык Швабрина.
Пушкинский исторический роман до сих пор поражает глубиной мысли, правдой изобра»;ения прошлого, исторической типичностью созданных в ном картин и героев, высоким совершенством и красотой художественной формы. «Борис Годунов» и «Капитанская дочка» обеспечили торжество реализма в разработке исторической темы, в развитии исторического жанра в русской литературе. Реализм пушкинского исторического жанра оказывает плодотворное влияние на Гоголя, на его повесть-эпопею «Тарас Бульба».