«Ирония в творчестве Пушкина»

Однажды на вечеринке на вопрос, как он себя чувствует, Пушкин ответил, не долго думая: «и кюхельбеккерно и тошно». Обладатель оскорбленной первым определением фамилии тот час же вызвал обидчика на дуэль, а тот, вообще говоря, отчаянный задира (говорят, гадалка предсказала Пушкину смерть на дуэли, после чего он постоянно испытывал судьбу), не смел возражать. Драться решили на пистолетах. Выехали загород. Пока готовились к поединку, Пушкин все увещевал Дельвига, стоявшего рядом с Кюхельбеккером: «Смотрите, как бы он не попал вам в голову! Идите лучше ко мне, здесь значительно безопаснее», тем самым намекая на меткость противника. Вспыльчивый Кюхельбеккер настолько разволновался, что, размахивая пистолетом, прострелил-таки Дельвигу шляпу. Этот в частности и множество других случаев подтверждают, что Александр Сергеевич был весьма острым на язык человеком, отнюдь не лишенным чувства юмора. Шутки встречаются во многих его произведениях, но лишь некоторые из них – проявление доброжелательности и юмора по отношению к своим героям. В подавляющем же большинстве своем – это ирония, иногда чрезвычайно горькая и едкая.

Темой нашего исследования станет ирония в произведениях Александра Сергеевича Пушкина 1826-1836 гг. Именно в этот период были написаны наиболее значительные произведения, как то: закончен роман в стихах «Евгений Онегин», поэмы «Медный Всадник» и «Полтава», «Повести Белкина», «Пиковая Дама», четыре драматических «Маленькие Трагедии», романы «Дубровский» и «Капитанская Дочка» и т.д.

При рассмотрении темы будет удобнее следовать не произведениям, но направленности, которую получила ирония в процессе творчества. Мишенями для острот поэта стали общество и любовь, смерть и просвещение, монархи и друзья. Кроме того, достаточно часто ирония оказывается одной, обычно самой яркой, из красок, с помощью которых Пушкин обрисовывает своих героев.

Одним из проявлений ироничности автора на тему смерти может считаться следующий отрывок из «повести Белкина» «Выстрел»: «Он всегда шутит, графиня, - отвечал ей Сильвио; - однажды дал он мне шутя пощечину, шутя прострелил мне вот эту фуражку, шутя дал сейчас по мне промах; теперь и мне пришла охота пошутить…». Мы можем заметить, что, не лишенная трагизма, ирония в устах героя, находящегося в экстремальной ситуации, значительно поднимает героя в глазах читателя. Мы можем сделать заключение, что, видимо, это мужественный человек, ведь только мужественный может найти в себе силы призвать чувство юмора в трудную минуту.




В еще более философской «повести Белкина» «Гробовщик» ирония по поводу смерти почти повсюду. На этой горькой и не всегда тактичной иронии и построена повесть. «Он разрешал молчание разве только для того, чтобы журить своих дочерей, когда заставал их без дела глазеющих в окно на прохожих, или чтоб запрашивать за свои произведения преувеличенную цену у тех, который имели несчастие (а иногда и удовольствие) в них нуждаться».



В своем незаконченном историческом романе «Арап Петра Великого» Пушкин, вырисовывая французское общество, добавляет частицу иронии в этот обобщенный портрет: «Между тем общества представляли картину самую занимательную. Образованность и потребность веселиться сблизили все состояния. Богатство, любезность, слава, таланты, самая странность, все, что подавало пищу любопытству или обещало удовольствие, было принято с одинаковой благосклонностию. Литература, ученость и философия оставляли тихий свой кабинет и являлись в кругу большего света угождать моде... Женщины царствовали, но уже не требовали обожания (выделение мое – авт.)»

Но чаще всего ирония показывает пороки российского общества, современного поэту. «Столь же долго не мог я привыкнуть и к тому, чтоб разборчивый холоп обносил меня блюдом на губернаторском обеде. Ныне то и другое кажется мне в порядке вещей. В самом деле, что было бы с нами, если бы вместо общеупотребительного правила: чин чина почитай, ввелось в употребление другое: ум ума почитай? Какие возникли бы споры! И слуги с кого начинали бы кушание подавать?» Здесь мы видим прозрачный намек на несоответствие чина с умственными способностями его носителя.

Поведение современных ему помещиков Александр Сергеевич также не обходит вниманием. В повести «Барышня-Крестьянка» он, описывая встречу двух поссорившихся помещиков, говорит следующие слова: «Делать нечего. Муромский, как образованный европеец, подъехал к своему противнику и учтиво его приветствовал. Берестов отвечал с таким же усердием, с каковым цепной медведь кланяется господам по приказанию своего вожатого… Муромский не мог отказаться, ибо чувствовал себя обязанным, и таким образом Берестов возвратился домой со славою, затравив зайца и ведя своего противника раненым и почти военнопленным». Нравы поместного дворянства поэт справедливо осмеивает, как пороки общества в целом.

Вот как описывается окружение села Горюхина: «Страна, по имени столицы своей Горюхином называемая, занимает на земном шаре более 240 десятин. Число жителей простирается до 63 душ. К северу граничит она с деревнями Дериуховом и Перкуховом, коего обитатели бедны, тощи и малорослы, а гордые владельцы преданы воинственному упражнению заячьей охоты. К югу река Сивка отделяет ее от владений карачевских вольных хлебопашцев – соседей беспокойных, известных буйной жестокостию нравов. К западу облегают ее цветущие поля захарьинские, благоденствующие под властью мудрых и просвещенных помещиков. К востоку примыкает она к диким, необитаемым местам, к непроходимому болоту, где произрастает одна клюква, где раздается лишь однообразное кваканье лягушек и где суеверное предание предполагает быть обиталищу некоего беса»6. Здесь ирония перерастает в сатиру. Это обобщенный образ России, пусть утрированный, но тем не менее горький.