««Я рожден, чтоб целый мир был зритель торжества иль гибели моей»»

Лермонтов, как и Пушкин, входит в нашу жизнь с детства и сопровождает нас на всех жизненных дорогах. Многим из нас он помогает найти ответы на вопросы, которые волновали и мучили его, как и нас.

Лермонтов рано осознал себя «избранником», человеком загадочной и трагической судьбы:

В уме своем я создал мир иной

И образов иных существованье.

Природа наградила его гениальным даром, это было ясно всем, кто с ним общался, и ему самому. Юноша Лермонтов верил, что героические личности (и он в том числе) способны разрешить коренные вопросы нравственного и социального устроения мира.

Нравственный идеал Лермонтова — гармоничный и совершенный мир, где земное слитно с небесным, духовное с природным, где все полно отрады, красоты, воли:

Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый путь блестит:

Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,

И звезда с звездою говорит.

Лермонтов был тем человеком, который понимал, о чем говорят друг с другом звезды, о чем шелестит «вечно зеленея темный дуб», ему пел неземной «сладкий голос». Чувство единения с природой, понимание природы приносят поэту минуты высочайшей радости и наслаждения. Ему близка и понятна природа средней полосы России и Кавказа, он был очарован Таманью и Пятигорском. Читая лермонтовские описания природы, мы видим торжество его гения, о котором так мечтал поэт.

Поэт жаждал света, простоты и сердечности, но в современном ему обществе его всюду подстерегали обман, клевета, порок:

Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете.

К чему глубокие познанья, жажда славы.

Талант и пылкая любовь свободы,

Когда мы их употребить не можем?

В этом мире в ответ на откровение души поэта его возлюбленная

... покачала головой,

Сказав, что разум болен мой,

Желаньем вздорным ослепленный.

В этом мире нищему, пользуясь его слепотой,

... кто-то камень положил

В его протянутую руку.

Между поэтом и действительностью, которая уничтожала и унижала самые возвышенные чувства, сложились враждебные отношения. Существующий порядок с его моральными нормами отрицал достоинство личности. Следовательно, нравственной обязанностью поэта, отстаивающего права и свободу, стало полное и бескомпромиссное неприятие враждебного общества. Так возник гордый романтический образ лирики Лермонтова.

Нет, я не Байрон, я другой, Еще неведомый избранник, Как он, гонимый миром странник, Но только с русскою душой.

Поэт понимает, что его противостояние с обществом не может разрешиться мирно:

Я знал: удар судьбы меня не обойдет; Я знал, что голова, любимая тобою, С твоей груди на плаху перейдет.

Мечты юного Лермонтова о гражданском деянии, о славе, желание испытать судьбу:

Я рожден, чтоб целый мир был зритель

Торжества иль гибели моей...

Я грудью шел вперед, я жертвовал собой...

роднят его с поэтами-декабристами, с Байроном, с их гордыми и мятежными героями. Однако эти мечты оказываются неисполненными: никто не требует от поэта отваги, самоотдачи.

Герой лирики Лермонтова противостоит не только обществу, где правят:

... надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов...

но часто самому мирозданию и его творцу. Что же любит поэт? Что приносит утешение его измученной душе?

... я родину люблю,

И больше многих: средь ее полей

Есть место, где я горесть начал знать;

Есть место, где я буду отдыхать,

Когда мой прах, смешавшийся с землей,

Навеки прежний вид оставит свой.

Несмотря на горький жизненный опыт, поэт мечтает о счастье, радости, но не надеется их достичь. Теперь его мечты о том,

Чтоб всю ночь, весь день, мой слух лелея,

Про любовь мне сладкий голос пел,

Надо мной чтоб, вечно зеленея,

Темный дуб склонялся и шумел.