«Мир глазами ребенка в рассказах Чехова»
Сочинение
Особенности детского восприятия проявляются на всех уровнях художественного текста. Рассмотрим прежде всего изображение времени и места (пространства) действия. Ведь именно они суть координаты мира произведения , и важно, кто и как сообщает о них читателю.
Во-первых, пространственно-временные координаты, сама система их отсчета, измерения персонажем-ребенком может не совпадать с привычной. В рассказе \"Событие\" течение времени обозначается так: \"утро\", \"немного погодя\", \"перед самым обедом\", \"за обедом\", \"после обеда\", \"вечером\". Временные отрезки указываются не по часам, а так, как их воспринимает ребенок (персонажам рассказа 4 и 6 лет). Один и тот же промежуток времени по-разному называется ребенком (\"то время, когда папа усядется играть в винт\") и взрослым героем (мать, говоря о том же самом моменте, восклицает: \"Дети, уже десятый час!\"). Аналогичная ситуация в рассказе \"Дома\": гувернантка говорит о мальчике, что \"сегодня и третьего дня я заметила, что он курит\". А сам Алеша замечает: \"Я два раза курил: сегодня и прежде\".
Во-вторых, описания, как правило, не существуют отдельно от восприятия ребенка. Поэтому время и пространство воспринимаются оценочно, хронотоп может быть добрым и злым, своим и чужим, светлым и темным (в прямом и одновременно в переносном смысле), идеальным (существующим в мечтах) и реальным; часто эти признаки совмещаются. В рассказе \"Ванька\" деревня воспринимается как доброе и светлое время-пространство. В речи, формально принадлежащей повествователю, переданы точка зрения героя, воспоминания Ваньки о деревне: \"Ночь темна, но видно всю деревню с ее белыми крышами и струйками дыма, идущими из труб, деревья, посеребренные инеем, сугробы. Все небо усыпано весело мигающими звездами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед праздником помыли и потерли снегом\". Этот пейзаж противопоставлен темной мастерской сапожника, где мальчик пишет свое письмо. Из текста ясно, что ему в деревне нет места, что, \"отданный в ученье, он попал в мир взрослой жизни, из которой ему уже не вернуться в счастливое время елок и гостинцев\"5 . Но Ванька этого не понимает, он еще несмышленыш, пишущий \"на деревню дедушке\".
В рассказе \"Мальчики\" книжная мечта торжествует над привычным семейным уютом: ведь читатели в самом романтическом возрасте (\"второй класс гимназии\") и представляют себе Америку, путь к ней по Майн Риду (по словам Чечевицына, \"добывать же себе пропитание можно охотой и грабежом\"). А у семилетнего Пашки (\"Беглец\"), попавшего в больницу, желания меняются быстро, под влиянием последнего впечатления. Обещание доктора показать \"живую лисицу\" побуждает его спокойно остаться в больнице; после \"жирных щей\" он думает, что \"доктору живется очень недурно\", а под влиянием ночных страхов решает сбежать из полюбившегося сначала места. В этом рассказе противопоставлены два восприятия больницы ребенком: вначале Пашку всё восхищает (\"Лестница, полы и косяки были выкрашены в великолепную желтую краску и издавали вкусный запах постного масла\"; \"Но больше всего Пашке понравилась кровать, на которую его посадили, и серое шершавое одеяло\"). Ночью же ребенок обращает внимание на совсем другие детали: \"Он бросился назад к больнице, обежал ее и опять остановился в нерешимости: за больничным корпусом белели могильные кресты\"; \"Пробегая мимо темных, суровых строений, он увидел одно освещенное окно\".
Оценочность описания хронотопа хорошо видна в рассказе \"Мальчики\": \"Папаша повел Володю и Чечевицына к себе в кабинет и долго там говорил с ними\". Из контекста ясно, что кабинет отца ассоциируется только с выговором, наказанием, поэтому \"повел в кабинет\" означает то же самое, что \"наказал\".
Хорошо передает детскую точку зрения соотношение \"крупного\" и \"общего\" планов. Так, в рассказе \"Детвора\" подробно описан только обеденный стол, за которым дети играют в лото; все остальное лишь намечено. А в рассказе \"Кухарка женится\" при описании свадьбы больше всего внимания уделено \"мальчику Фильке\", а не молодоженам: \"Кухня битком была набита народом. Тут были кухарки со всего двора, дворник, два городовых, унтер с нашивками, мальчик Филька... Этот Филька обыкновенно трется около прачешной и играет с собаками, теперь же он был причесан, умыт и держал икону в фольговой ризе\".
Автор подробнее передает то, на что обращает внимание ребенок. Так, в \"Грише\" пространство - это прежде всего то, что находится внизу (пятно на ковре, стеклышко на тротуаре), т.е. отобрано то, что могло попасть в поле зрения трехлетнего ребенка.
Итак, детская точка зрения в данном аспекте - это специфика пространственно-временных координат, то, как ребенок измеряет и оценивает время и пространство. Однако важно выбрать не только реалии, но и слова, которые их обозначают. Характерно употребление \"детских\" номинаций, т.е. передача фразеологической точки зрения ребенка.
Преимущественно это перифразы. Даже название может подчеркивать, что повествование ведется с точки зрения ребенка: \"Кухарка женится\". В рассказе \"Детвора\" упомянут \"тот старый офицер, который ездит на маленькой серой лошади\". А в \"Грише\" нянин знакомый назван \"высоким человеком со светлыми пуговицами\", и другой его характеристики не дается. Внимание обращено на что-то незначительное для взрослого, но важное для ребенка. Иногда повествователь использует и \"детскую\", и обычную номинации, обнажая прием. Много двойных номинаций в \"Грише\". При описании дома каждая комната сначала называется на языке трехлетнего Гриши, и только затем появляется привычное слово: \"четырехугольный мир, где в одном углу стоит его кровать...\" - \"детская\", \"пространство, где обедают и пьют чай\" - \"столовая\". После того как дан \"код\" и становится ясно, что следует понимать под \"детскими\" обозначениями пространства, остаются только они (без \"взрослых\" дуплетов): \"комната, где стоят красные кресла\" (очевидно, это гостиная), \"за этой комнатой есть еще другая, куда не пускают и где мелькает папа\" (кабинет отца). Отсутствие дуплета принуждает читателя к \"переводу\" детских описаний на язык взрослых.
Во-первых, пространственно-временные координаты, сама система их отсчета, измерения персонажем-ребенком может не совпадать с привычной. В рассказе \"Событие\" течение времени обозначается так: \"утро\", \"немного погодя\", \"перед самым обедом\", \"за обедом\", \"после обеда\", \"вечером\". Временные отрезки указываются не по часам, а так, как их воспринимает ребенок (персонажам рассказа 4 и 6 лет). Один и тот же промежуток времени по-разному называется ребенком (\"то время, когда папа усядется играть в винт\") и взрослым героем (мать, говоря о том же самом моменте, восклицает: \"Дети, уже десятый час!\"). Аналогичная ситуация в рассказе \"Дома\": гувернантка говорит о мальчике, что \"сегодня и третьего дня я заметила, что он курит\". А сам Алеша замечает: \"Я два раза курил: сегодня и прежде\".
Во-вторых, описания, как правило, не существуют отдельно от восприятия ребенка. Поэтому время и пространство воспринимаются оценочно, хронотоп может быть добрым и злым, своим и чужим, светлым и темным (в прямом и одновременно в переносном смысле), идеальным (существующим в мечтах) и реальным; часто эти признаки совмещаются. В рассказе \"Ванька\" деревня воспринимается как доброе и светлое время-пространство. В речи, формально принадлежащей повествователю, переданы точка зрения героя, воспоминания Ваньки о деревне: \"Ночь темна, но видно всю деревню с ее белыми крышами и струйками дыма, идущими из труб, деревья, посеребренные инеем, сугробы. Все небо усыпано весело мигающими звездами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед праздником помыли и потерли снегом\". Этот пейзаж противопоставлен темной мастерской сапожника, где мальчик пишет свое письмо. Из текста ясно, что ему в деревне нет места, что, \"отданный в ученье, он попал в мир взрослой жизни, из которой ему уже не вернуться в счастливое время елок и гостинцев\"5 . Но Ванька этого не понимает, он еще несмышленыш, пишущий \"на деревню дедушке\".
В рассказе \"Мальчики\" книжная мечта торжествует над привычным семейным уютом: ведь читатели в самом романтическом возрасте (\"второй класс гимназии\") и представляют себе Америку, путь к ней по Майн Риду (по словам Чечевицына, \"добывать же себе пропитание можно охотой и грабежом\"). А у семилетнего Пашки (\"Беглец\"), попавшего в больницу, желания меняются быстро, под влиянием последнего впечатления. Обещание доктора показать \"живую лисицу\" побуждает его спокойно остаться в больнице; после \"жирных щей\" он думает, что \"доктору живется очень недурно\", а под влиянием ночных страхов решает сбежать из полюбившегося сначала места. В этом рассказе противопоставлены два восприятия больницы ребенком: вначале Пашку всё восхищает (\"Лестница, полы и косяки были выкрашены в великолепную желтую краску и издавали вкусный запах постного масла\"; \"Но больше всего Пашке понравилась кровать, на которую его посадили, и серое шершавое одеяло\"). Ночью же ребенок обращает внимание на совсем другие детали: \"Он бросился назад к больнице, обежал ее и опять остановился в нерешимости: за больничным корпусом белели могильные кресты\"; \"Пробегая мимо темных, суровых строений, он увидел одно освещенное окно\".
Оценочность описания хронотопа хорошо видна в рассказе \"Мальчики\": \"Папаша повел Володю и Чечевицына к себе в кабинет и долго там говорил с ними\". Из контекста ясно, что кабинет отца ассоциируется только с выговором, наказанием, поэтому \"повел в кабинет\" означает то же самое, что \"наказал\".
Хорошо передает детскую точку зрения соотношение \"крупного\" и \"общего\" планов. Так, в рассказе \"Детвора\" подробно описан только обеденный стол, за которым дети играют в лото; все остальное лишь намечено. А в рассказе \"Кухарка женится\" при описании свадьбы больше всего внимания уделено \"мальчику Фильке\", а не молодоженам: \"Кухня битком была набита народом. Тут были кухарки со всего двора, дворник, два городовых, унтер с нашивками, мальчик Филька... Этот Филька обыкновенно трется около прачешной и играет с собаками, теперь же он был причесан, умыт и держал икону в фольговой ризе\".
Автор подробнее передает то, на что обращает внимание ребенок. Так, в \"Грише\" пространство - это прежде всего то, что находится внизу (пятно на ковре, стеклышко на тротуаре), т.е. отобрано то, что могло попасть в поле зрения трехлетнего ребенка.
Итак, детская точка зрения в данном аспекте - это специфика пространственно-временных координат, то, как ребенок измеряет и оценивает время и пространство. Однако важно выбрать не только реалии, но и слова, которые их обозначают. Характерно употребление \"детских\" номинаций, т.е. передача фразеологической точки зрения ребенка.
Преимущественно это перифразы. Даже название может подчеркивать, что повествование ведется с точки зрения ребенка: \"Кухарка женится\". В рассказе \"Детвора\" упомянут \"тот старый офицер, который ездит на маленькой серой лошади\". А в \"Грише\" нянин знакомый назван \"высоким человеком со светлыми пуговицами\", и другой его характеристики не дается. Внимание обращено на что-то незначительное для взрослого, но важное для ребенка. Иногда повествователь использует и \"детскую\", и обычную номинации, обнажая прием. Много двойных номинаций в \"Грише\". При описании дома каждая комната сначала называется на языке трехлетнего Гриши, и только затем появляется привычное слово: \"четырехугольный мир, где в одном углу стоит его кровать...\" - \"детская\", \"пространство, где обедают и пьют чай\" - \"столовая\". После того как дан \"код\" и становится ясно, что следует понимать под \"детскими\" обозначениями пространства, остаются только они (без \"взрослых\" дуплетов): \"комната, где стоят красные кресла\" (очевидно, это гостиная), \"за этой комнатой есть еще другая, куда не пускают и где мелькает папа\" (кабинет отца). Отсутствие дуплета принуждает читателя к \"переводу\" детских описаний на язык взрослых.